Районная пресса Псковской области. Особая провинция великой германии Островское подполье
Есть в нашей области региональное отделение движения (в основном молодёжного) «Волонтёры Победы», которое выиграло президентский грант на проведение патриотической работы. Есть в нашем районе местное отделение этого движения, которое получило долю от этого гранта. Встал вопрос, как этими средствами распорядиться?
Конечно, запланировано немало мероприятий для молодёжи. Но было решено для укрепления связи с ветеранами, которые могут немало помочь молодёжному Центру в патриотической работе, устроить интересную поездку. Именно для ветеранов, перед тем как по этому маршруту направить большую молодёжную группу, была организована поездка в Остров и на островский участок Псковского-Ос тровского укреплённого района, входящего в так называемую линию Сталина. Её возводили много лет перед войной по тогдашним границам СССР.
Остров – одно из интереснейших мест области. Древний. Имеет, наверное, лучший в области музей новейшей военной истории наших мест. Именно под Островом сейчас часть линии Сталина, как выражаются специалисты, « музеефицирована». То есть пригодна для осмотра и имеет рад дополнительных экспозиций (в том числе и в большом ангаре), которые позволяют проникнуться атмосферой боёв, которые проходили здесь в начале и конце Великой Отечественной. Вот сюда вначале и направились печорские ветераны. Они молча постояли у братской могилы, куда поисковики уложили уже 800 останков бойцов, найденных в ходе поисковых экспедиций по местам боёв. Спустились в нутро мощной бетонной конструкции, имеющей верхний и два подземных этажа. Это – один из дотов линии Сталина.
В самом Острове долго осматривали богатейшие экспозиции городского музея. Тут – одна из лучших на Северо-Западе коллекций оружия. Есть великолепная выставка военного обмундирования и много чего ещё. В музее собран огромный материал об островском подполье, член которого – Клава Назарова была посмертно удостоена звания Героя Советского Союза.
Темнело, пора было домой. Но многим очень хотелось взглянуть ещё на одну знаменитую островскую достопримечательность – цепной мост, возведённый двумя пролётами при Николае I над рассекающей город рекой Великой. При вечернем освещении мост выглядел эффектно.
На снимках:
у братской могилы;
дот (долговременная оборонительная точка) с двумя подземными этажами;
ангар с техникой прошлых лет;
часть большой коллекции воинского обмундирования;
Висячий мост вечером.
С.МАРКЕЛОВ.
В связи с исполняющимся в нынешнем году 100-летием Ленинского комсомола «Правда» открыла в номере от 13-14 февраля новую рубрику - «Век комсомола. Свершения и лица». Редакция пригласила читателей принять активное участие в ней и присылать для неё свои материалы. Спасибо за отклики, которые мы будем публиковать.
Ну а сегодня предоставляем слово неравнодушному и талантливому автору из Пскова Наталье Кимовне Бухвал, которая пишет о юных героях - своих земляках.
ИЗВЕСТНО, что в годы Великой Отечественной войны в нашей стране действовало множество подпольных комсомольских организаций. Каждая достойна восхищения и памяти, но история одной из них мне кажется всё-таки особенной. Эта подпольная организация - одна из самых первых, возникших на оккупированной части СССР. Состоявшая в основном из парней, она возглавлялась девушкой. А когда случился провал и часть подпольщиков погибла, оставшиеся продолжали успешно работать. И, конечно, эта потрясающая история волнует меня потому, что она происходила у нас на Псковщине.
Когда я пишу сейчас в «Правду» о подпольщиках города Остров Псковской области, вспоминаются слова песни, посвящённой не им: «Это было в Краснодоне, в грозном зареве войны, комсомольское подполье поднялось за честь страны…». При чём тут краснодонская «Молодая гвардия»? А героев-островичей тоже нередко называют молодогвардейцами. Например, в их родном городе есть улица Островских молодогвардейцев. Поразительная нравственная высота роднит всех этих ребят, в большинстве своём 17-19-летних, совершавших дерзкие диверсии против оккупантов.
Остров был захвачен уже в начале июля 1941 года. Немецкие части входили в город по двум цепным висячим мостам - уникальному памятнику инженерной архитектуры XIX века. С мостов через реку Великую открывался чудесный вид на городок, который тут же подвергся мародёрству. Словно по злой иронии, произошло это ровно через 600 лет после первого упоминания Острова в древней летописи 1341 года. Не сосчитать, сколько раз крепость-форпост, построенная на островке средь реки Великой, держала оборону на подступах к Пскову, уничтожалась Ливонским орденом и вновь возрождалась. К 1941 году от тех стен давно не осталось ничего, но, кажется, сам дух героической крепости неистребимо витал над городом.
ПОЛКОВНИК Карл Зассе был очень занят. Он вступил в должность коменданта Острова и знал, какую роль начинает играть это провинциальное поселение для 18-й армии группы «Север» в наступлении на Ленинград. В Острове сошлись дороги из Прибалтики и с юга на пути к Ленинграду. Здесь разместились штабные организации, разведорганы, подразделения дорожного строительства. На плечи коменданта ложилось много работы, поэтому он не придал особого значения каким-то листочкам, которые принесли ему подчинённые со словами: «Вот посмотрите, господин полковник, что стало появляться в людных местах». Комендант повертел исписанные от руки листки и сказал: «Пора поймать этих сочинителей и наказать как положено».
Неуловимые сочинители не без юмора использовали в своих целях развешенные немецкие приказы, которые начинались, например, так: «К населению города Острова. Обращение германского командования». А чуть ниже изумлённые прохожие читали рукописное: «Смерть немецким оккупантам! Из сообщения Совинформбюро…». Листовки будоражили горожан как лучик надежды. Неужели партизаны? Может, Красная Армия не разбита? А тут ещё пошли неполадки оборудования на электростанции и в ремонтных мастерских. Это были явные диверсии. Даже немецкий военный городок то и дело оставался без света и связи. После скандала оттуда на всякий случай выгнали всех русских рабочих.
Но вскоре случилось кое-что посерьёзнее: из штаба вместе с картой исчез секретный план размещения военных объектов и передвижения воинских частей. Неизвестные действовали лихо и слаженно. Комендант Острова помыслить не мог, что главный организатор диверсий живёт в том же доме, что и он сам. И этот организатор - хорошенькая девушка!
Двухэтажный дом на улице Урицкого стоял у берега реки Великой. На другом берегу виднелись полуразрушенные стены Симанского монастыря, где появился пересыльный лагерь за колючей проволокой. Комендант занимал половину второго этажа дома. В соседней квартире жила русская женщина с дочерью. Кареглазая, чуть смуглая, с тёмно-каштановыми волосами девушка была мила и приветлива. Она работала ученицей в частной швейной мастерской. Клиенты её хвалили. Ну кто бы подумал, что улыбчивая расторопная швея - руководитель подпольной комсомольской организации Острова!
Её звали Клава. Клавдия Ивановна Назарова. На фотографиях у неё просто изумительные глаза! Они живые, горящие, и кажется странным, что этой девушки давно нет на свете.
Когда говорят о человеке героическом, пытаются найти в подробностях его биографии ответ на вопрос: как получилось, что он стал способен на подвиг? Прежде чем Герой Советского Союза Клавдия Назарова вошла в историю Великой Отечественной, судьба отмерила ей чуть больше двадцати лет жизни. Родилась она в Острове, в крестьянской семье. Встречаются разные варианты года её рождения - 1918-й или 1920-й. Отец Иван Назарович умер после Гражданской войны от ран. Мать Евдокия Фёдоровна растила Клаву и Лёлю одна в крайне скромном достатке.
Школьница Клава, или, как её звала мама, Клаша, была заводилой во всевозможных пионерских и комсомольских делах школы №1 имени В.И. Ленина. Неудивительно, что девушку с хорошими организаторскими способностями привлекли к работе Островского райкома комсомола. Вокруг пионервожатой Клавы вечно вились малыши и пионеры. Она готовила с ними номера художественной самодеятельности и сама мастерски пела, плясала, играла в школьных сценках. А ещё водила пионеров в походы, причём с её участием школа наладила связь с воинской частью пограничников.
Там, бывало, наслушаются ребята историй о задержании нарушителей и начинают пограничников расспрашивать, как заряжается пулемёт и как по компасу ориентироваться. А Клава и её подруга Мила Филиппова, к восторгу пионеров, не упускали случая красиво погарцевать на конях по плацу погранзаставы. Все знали, что вожатая мечтает о профессиональном спорте. Ведь ей не было равных в лёгкой атлетике среди островских девчат.
Клаву уважали, ей хотели подражать. Позднее бывшие пионеры войдут в подпольную организацию под её же руководством. Но сначала провинциальная островская девчонка устремится навстречу мечте - в Ленинград, в Институт физкультуры имени П. Лесгафта. Счастливая, захваченная вихрем студенческой жизни, Клава не слишком унывала из-за безденежья, вечерами подрабатывала дворником. Подавала заявление об отправке на войну с белофиннами, но брали только парней - сильнейших лыжников института. Клава с сокурсницами не без зависти проводила товарищей, а после организовала отправку посылок в действующую армию. Туда же направилась медсестрой старшая Клавина сестра Ольга.
Клава ещё не знала, что ей самой предстоит другая война, а полем боя для неё будет родной Остров. Тогда, в 1940 году, из дома обрушилось известие, как удар: заболела мама. После ухода Ольги Евдокия Фёдоровна осталась одна. И Клава приняла трудное решение - забрать документы из вуза и вернуться в Остров. Наверное, наплакалась, но так, чтоб никто не видел. Киснуть было не в её характере. В Острове она пошла работать в свою школу старшей пионервожатой и физруком Дома культуры.
Так Назарова оказалась в кругу давно знакомой молодёжи. Существует мнение, что с началом Великой Отечественной войны она осталась в оккупированном Острове по предложению партийно-комсомольского руководства города. Будучи бойцом истребительного батальона, Назарова не покинула город с сослуживцами. Перед ней стояла особая задача - борьба в тылу врага, в Острове.
УДИВИТЕЛЬНО, насколько активно действовала эта подпольная организация численностью всего-то одиннадцать человек! Вспомним их поимённо: Клавдия Назарова, Константин Дмитриев, Анна Иванова, Александр Козловский, Павел Корныльев, Александр Митрофанов, Николай Михайлов, Иван Панфилов, Олег Серебренников, Лев Судаков, Людмила Филиппова. Все устроились работать. Милу Филиппову взяли в столовую, благодаря чему девушка проникла в военно-хозяйственные части. Позднее она нашла возможность похищать чистые бланки разных немецких документов, что ценились на вес золота. Организация передавала их оставленным в Острове советским разведчикам Владимиру Алфёрову, Нине Бережито, Зое Кругловой-Байгер и бежавшим из плена красноармейцам, партизанам.
Клава знала, что в госпитале лежат раненые красноармейцы, и устроилась туда санитаркой. Она организовала побег лётчика Ивана Балкова и медработника Архипа Александрова, снабдила их документами, оружием и направила к партизанам. Много было потом таких спасённых, включая даже мобилизованных на торфоразработки. Они пополняли ряды партизан или уходили к линии фронта, причём не с пустыми руками. Для таких целей подпольщики вели сбор оружия.
Можно представить, как нелегко приходилось Клаве со своими бывшими пионерами. Ведь парни, составившие большую часть организации, рвались с собранным оружием в открытый бой. Силой своего авторитета Назарова строго запрещала самовольные действия. Когда она предложила Льву Судакову устроиться киномехаником в Дом культуры, Лёва возмутился: «Столько оружия собираем, а я должен фильмы крутить!» «А ты не горячись, - успокоила Клава. - Завезли новые немецкие фильмы, а они рейх восхваляют. Понял?» Пожар, что случился после того разговора, Судаков тушил лучше всех. Фильмы отлично сгорели, поэтому он от радости так увлёкся, что загубил своё пальто.
Опыт поджога пригодился, когда в школе имени В.И. Ленина разместилась воинская часть. Ещё недавно там учились многие подпольщики, включая Олега Серебренникова, которому в октябре 1941 года исполнилось 18 лет. Ребята собрались поздравить Олега. Мать Анастасия Ивановна угостила их чем могла. Она, как врач, помогала подпольщикам - снабжала справками о непригодности к отправке в Германию. Когда в тот вечер она вышла из комнаты, Клава вдруг сказала: «Нашу школу надо сжечь!» Все на минуту притихли. Школу было жаль, но…
А мне сейчас жаль, что в газетном материале хватит места всего лишь на упоминание некоторых поразительных дел островских молодогвардейцев. Например, того, как внедрение Нюры Ивановой и Саши Козловского в полицию привело к освобождению молодёжи от угона в Германию, после чего Козловский ушёл с партизанами в рейд и был ранен в обе руки. А чего стоит одна только диверсия Кости Дмитриева, которого немцы назначили ездовым в обоз, а он по дороге взламывал ящики с артиллерийскими снарядами и сбрасывал снаряды в снег! Так и опустошил множество ящиков, аккуратно их потом закрывая. На его счастье, в пункте назначения перевозчиков отпустили раньше, чем всё обнаружилось. И, конечно, чудом кажется акция по переключению городской радиосети на Москву на несколько минут.
Характерная черта островского подполья - тесная связь с партизанами. В Псковском крае развернулось необыкновенное по масштабам партизанское движение - около тридцати партизанских бригад! Из Острова шла реальная помощь разведданными штабу Северо-Западного фронта и штабам 2-й и 3-й партизанских бригад. Не без той помощи партизаны вели «рельсовую войну», а в апреле 1942 года советские лётчики разбомбили немецкую нефтебазу около станции Остров.
ОСЕНЬЮ 1942 года подпольщики совершили роковой для них шаг. Саша Козловский повёл к линии фронта двух недавних военнопленных и девушку-еврейку. Вместе с бланками немецких документов он нёс письмо красноармейцам от подпольщиков с их подписями. В письме ребята рассказывали об организации и о своей надежде встретить в Острове Красную Армию. Это было нечто вроде письменной клятвы. Под Демянском Новгородской области группа нарвалась на вражеский отряд. Саша крикнул: «Стреляем до последнего!» Патроны кончились. Девушка приняла яд, который несла в тайне от всех. Когда враги бросились к Саше, он подорвал их и себя гранатами. Красноармейцы были снова взяты в плен и доставлены в Остров, а после начались аресты молодёжи. Так подпольная организация, руководимая Назаровой с августа 1941 года, была частично разгромлена в ноябре 1942-го.
Когда Клавиной матери разрешили свидание с арестованной, Евдокия Фёдоровна при виде едва узнаваемой дочери словно онемела от ужаса. Ежегодно дата 12 декабря отмечается в Острове как день памяти подвига Клавы, хотя исследователи называют датой её казни 15 декабря 1942 года. Но пусть об этом спорят историки. Из публичной казни подпольщиков устроили чудовищный спектакль. Клаву, одетую в серое пальто и галоши, с непокрытой головой и связанными руками, привезли на площадь в крытой машине. Защёлкали немецкие фотоаппараты. Стоя с петлёй на шее, она успела крикнуть островичам последние слова о том, что Красная Армия придёт.
Вместе с ней погибла Нюра Иванова. Костю Дмитриева, Колю Михайлова и родителей Саши Козловского увезли с площади, чтобы публично повесить в родных деревнях Рядобже и Ногино. Родители Саши входили в число помощников подполья. После похорон Клавы на кладбище Жён-мироносиц партизаны увели Евдокию Фёдоровну в свой лагерь. Позднее стало известно о гибели на фронте второй её дочери - Ольги, участницы боёв с белофиннами.
А на могиле Клавы Назаровой оставшиеся подпольщики дали клятву жить и бороться так, как она. Начиналась новая глава в летописи островского подполья, где руководителем снова станет девушка - Клавина подруга и ровесница Людмила Филиппова, по агентурной кличке - Катя, работник райкома комсомола. Возобновились диверсии. Весной 1943 года Олег Серебренников устроил взрыв на лесопильном заводе, а летом электросварщик Иван Панфилов «поколдовал» с электропроводкой и вывел завод из строя окончательно. Почти год группа действовала и получала задания от партизан через разведчицу Анну Дмитриеву.
АВГУСТ 1943 года - последний месяц борьбы этой замечательной организации. Чтобы повлиять на поведение арестованной Милы Филипповой, её ненадолго привезли домой. К ней бросилась маленькая дочка Инночка. Мила расплакалась. Это понравилось сопровождавшему офицеру. Он даже позволил Миле схватить с комода её фотографию и написать несколько слов для дочери: «…Милая моя крошка, храни эту карточку, ибо она тебе напомнит мать, будешь большая - вспомнишь её. Дорогой крошке от мамульки».
Девятого сентября 1943 года Мила Филиппова, Лев Судаков, Олег Серебренников, Саша Митрофанов и разведчица Зоя Круглова-Байгер были расстреляны в семи километрах от Острова. Их останки нашли спустя 16 лет и перезахоронили рядом с могилой Назаровой…
Остров был освобождён 21 июля 1944 года. Встретить Красную Армию посчастливилось Ивану Панфилову, но он погиб в бою в Германии весной 1945 года. А 20 августа 1945 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Клавдии Назаровой звания Героя Советского Союза посмертно, товарищи её, тоже посмертно, удостоились орденов Отечественной войны 1-й и 2-й степени.
После поездки в Остров корреспондент «Комсомольской правды» Ольга Чечёткина написала большую статью, опубликованную 21 августа 1945 года. Так об островских молодогвардейцах узнала вся страна. Им посвящены художественно-документальная книга Алексея Мусатова «Клава Назарова» и другие произведения искусства. Клавина мама после войны передала личные вещи дочери в Псковский музей-заповедник. Там в мае 2015 года в традиционную «Ночь музеев» была организована выставка, связанная с именем Клавы. Рядом с её личными вещами было представлено уникальное полотно «Последний путь Клавы Назаровой», написанное художником Александром Гусаревичем в 1946 году на шерстяном одеяле.
С гордостью думаю о том, что в созвездии многих комсомольских героев сияет Золотая Звезда девушки с нашей Псковщины. Из самоотверженных поступков вот таких молодых людей, как островские подпольщики, складывалась столетняя боевая слава комсомола.
"Было у меня две дочери, и обе погибли: одна на фронте, другая во вражеском тылу», - сказала Е.В Мелиховой, собиравшей материал для этой книги, Евдокия Федоровна Назарова. Вздохнув, она добавила: «Сейчас у меня много детей. Пишут они мне со всех концов нашей страны..."
Эти воспоминания Евдокии Федоровны записаны незадолго до ее смерти.
|
ТАКОЙ БЫЛА МОЯ КЛАША |
|
|
Прощайте, товарищи! Прощай, любимый город! Красная Армия победит! Мы погибаем, но на смену нам придут миллионы!..
Тогда ей было двадцать три года.
О моей Клаше написаны книги, статьи, очерки стихи. Её именем названа площадь, где она погибла. Там же установлен ей памятник.
Я расскажу о детстве и юности моей дочери, о тех страшных днях фашистской оккупации, когда на улицах нашего старинного города ревели моторы гитлеровских танков и автомашин, раздавалась чужая речь.
Жизнь моя была нелегкой. Муж умер рано, и я осталась с двумя дочерьми. Трудно было сначала: приходилось зарабатывать уборкой и стиркой. Но дочери росли и становились моими помощницами. Девочки были дружны, работы не боялись. В доме нашем всегда было весело. Клаша умела взбодрить и меня, и свою сестру Лелю. Подружки и школьные товарищи любили ее за веселый прав, легкий характер, отзывчивость. Чего только, бывало, она не придумает! Все соседские дети собирались па полянке у нашего дома. Любимыми играми были лапта, казаки-разбойники, десять палочек. Летом с утра до вечера- на реке. Купались до «гусиной кожи», забывая о еде.
Когда Клаша выросла, ее летними развлечениями стали походы и рыбная ловля. Дочь всегда была окружена ребятами, всегда в центре внимания. Она очень любила малышей, опекала их, играла с ними, рассказывала им сказки, читала книжки.
В школе она училась старательно. В старших классах была пионервожатой. Она очень любила эту работу. До малейших деталей обдумывала все мероприятия: походы, концерты, экскурсии, лыжные вылазки, А со стороны казалось, что все дается ей легко, получается очень просто.
Именно в школе раскрылись ее артистические таланты. На самодеятельных концертах она пела, плясала, декламировала. Особенно удачными в ее программе были «Генерал Топтыгин» Некрасова и танец «Яблочко». «Топтыгина» опа читала всегда по нескольку раз, на бис. Зрителей восхищало ее умение передаво-сь мимикой или голосом характер то одного, то другого действующего лица: смотрителя, Трифопа, простака Ванюхи.
Все, за что моя дочь ни бралась, она делала с душой и задором. Одной из замечательных черт Клаши, я считаю, было чувство ответственности. В семье, в школе, в кругу друзей на нее всегда и во всем можно было положиться. Ее уважали и любили.
И внешне, и по характерам мои дочери мало походили одна па другую. Леля, худощавая, большеглазая, казалась немного замкнутой, суровой. Клаша была крепыш-кой, носила тугие косы. Взгляд ее всегда излучал задор, и все в ней дышало энергией. Сближало дочерей стремление выполнить задуманное, какие бы силы ни требовались для этого.
Клаша с детства, увлекалась спортом. В беге, плавании, игре в волейбол, в катании на лыжах ей не было равных среди островских девушек. В 1939 году она поступила в ленинградский физкультурный институт. Учеба давалась ей легко, хотя утомительные тренировки занимали много времени. А разве могла она остаться в стороне от общественной жизни? Ее друзья-студенты рассказывали мне, что в группе, где мою дочь выбрали комсоргом, собрания проходили интересно, жизнь била ключом. По воскресеньям студенты посещали музеи, театры. Лю-бимым Клашиным театром был оперный.
К сожалению, Клаша училась в институте недолго. У меня резко ухудшилось здоровье - девочки решили, что я не должна больше работать. Клаша вернулась в Остров и поступила старшей пионервожатой в свою родную школу.
Учителя и бывшие ученики школы до сих пор вспоминают, каким чутким, талантливым воспитателем была моя дочь. Не имея специального педагогического образования, она всегда могла увлечь ребят, организовать дело так, что результат превосходил все ожидания.
Именно в то время у Клаши появились новые спортивные увлечения - стрельба и конный спорт. Кроме то-то, она очень любила кататься на лыжах.
В январе или феврале 1940 года пионеры отправились в лыжный поход на озеро Гороховое. Легко и весело шли они вслед за своей вожатой. За лесом поднималась высокая гора. Ребята с трудом взошли на нее. Но где же лыжня? За ночь поземка замела ее. Проложить новую по целине нелегко. А тут крутой спуск. Но не возвращаться же обратно! Кто первый? Клаша, сильно оттолкнувшись палками, понеслась вниз. И не успел улечься снежный вихрь, как все ребята устремились за ней. Однако главное злоключение было впереди. Клаша хотела вернуться домой засветло. Надо было спешить. А тут, па беду, один из пионеров отстал. Все заволновались. Наконец появился отставший. Мальчик сломал лыжу и очень устал, догоняя отряд. Как теперь быть? Но Клаша нашла выход:
Бери мои лыжи, а я на твоих доковыляю...
Еще сумерки не перешли в ночь, когда ребята вернулись в город.
Авторитет Клаши, вожатой, друга, старшего товарища, был велик как у пионеров, так и у выпускников-комсомольцев. Думаю, что моя дочь оказала немалое влияние на формирование личности тех юношей, которые с винтовками в руках прикрывали отход наших войск из города летом 1941 года. Именно эти комсомольцы, оставшиеся в городе, стали потом членами подпольной орга-низации, основателем и руководителем которой была моя дочь.
Гитлеровцы вошли в город 4 июля 1941 года. Я не успела эвакуироваться, хотя Клаша приложила немало сил, чтобы отправить меня с колонной беженцев к родственникам в Сошихинский район. Колонну расстреляли немецкие самолеты. Почти двое суток добирались мы с Олегом Серебренниковым, Клашиным товарищем, обратно. Если бы не этот юноша, я умерла бы где-нибудь в поле от страха и слабости.
Я знала, что моя дочь должна уйти с истребительным отрядом, который был создан в Острове еще в первые дни войны. Каково же было мое изумление, когда в дверях нашего дома меня встретила Клаша. Со слезами бросились мы друг к другу.
Доченька! Почему ты в городе?
Так получилось, мама...
Испуганная моим болезненным видом, дочь сразу принялась раздевать и укладывать меня в постель. Утомленная до продела, я уснула и встала только к вечеру. Клаши не было дома. Часов в двенадцать ночи я наконец услышала знакомый поворот ключа в замке.
Где ты была, доченька? Почему так задержалась? Уж чего только я не передумала! Ведь по городу патрули ходят.
Не беспокойся, мамочка. И ни о чем не спрашивай. Беды со мной не будет: ты знаешь- я везучая.
Уже укладываясь в постель, Клаша рассказала мне, как истребительный отряд уходил с боями из Острова. Во время перестрелки был ранен боец - комсомолец из Кла-шипой школы. Запамятовала я его фамилию - не то Смелков, не то Стрелков. Клаша оказалась рядом с ним. Пока она перевязывала его рану, отряд ушел далеко. Не в Клашином характере было бросать кого-то в беде. А о том, чтобы догнать отряд, не могло быть и речи: юноша потерял много крови, обессилел. Клаша помогла раненому добраться до дома его родных. А тут наступила ночь. Из города невозможно было выбраться. И ей пришлось остаться в Острове.
Долго не могла я набраться сил после болезни. Чтобы не тревожить меня, дочь не рассказывала мне, что она делает, куда уходит, с кем встречается. Но я своим материнским сердцем чувствовала, что Клаша начала какую-то важную, серьезную и очень опасную работу.
Тревожное наступило время. Леля была па фронте. Как узнать, жива ли, здорова ли она? Иногда нервы не выдерживали: не унять было слез. Тогда Клава садилась рядом со мной, обнимала, находила какие-то тихие, ласковые слова, и я успокаивалась.
Еще в школе Клаша дружила с замечательной девушкой Милой Филипповой. Умная, начитанная, Мила была первой певуньей и плясуньей в компании молодежи. Помню, как задорно они с Клашей отплясывали «Яблочко». Это был замечательный номер. Одно время Мила работала корректором в районной газете, потом она стала инструктором райкома комсомола. Когда началась война, у Милы была уже трехлетняя дочурка.
Как я обрадовалась, когда Мила снова стала заходить к нам. Только мне показалось странным, что девушки о чем-то все время говорят вполголоса. Когда же я входила в комнату, они замолкали или начинали вдруг нарочито громко обсуждать городские новости: такого-то арестовали, такой-то пошел служить в полицию. Я присоединялась к разговору, но чувствовала, что мешаю им. Посидев немного, я уходила.
Однажды вечером (кажется, это было в конце августа) Клаша сказала мне:
Завтра к нам придут мои друзья. Ты их всех знаешь, мамочка. Хотим потанцевать, попеть.
Хорошо, доченька, делай, как считаешь нужным. Только время ныне не для веселья. Что соседи подумают!
Ну и пусть решат, что это вечеринка. Так даже лучше...
Сварила, помню, я тогда картошки. Поставила на стол огурцы, капусту, яблоки. Клаша завела патефон: ждет своих друзей. Вот и они - всё десятиклассники из Клашиной школы: Лева Судаков, мой спаситель Олег Серебренников, Саша Митрофанов. Сашу я не видела с лота. Закончив школу, он уехал в Ленинград поступать в военное училище, но, как мне было известно, опоздал и вернулся в Остров. Пришла и Мила Филиппова. Стройная, красивая. Оглядела всех, сказала:
Начинай, Клава. Ребята конечно, знают, что не для танцев мы собрались здесь...
Я вышла из комнаты, села на скамейку у дома. Сколько раз я сидела здесь летними вечерами. Сколько дум передумала. Но никогда па сердце у меня не было так тревожно, как в тот августовский вечер. Я понимала, что моя дочь начинает какую-то новую жизнь, что теперь она, эти мальчики, бывшие ее воспитанники, Мила Филиппова связаны одними мыслями, общей целью, единым делом. Но какую страшную и тяжкую ношу взяла она на себя! Ведь она теперь ответственна за них, за их будущее...
Комсомольцы уходили от нас по одному. Мила почему-то задержалась. Когда я вошла в комнату, она обняла меня:
Евдокия Федоровна, дорогая, я понимаю, как вы беспокоитесь за Клаву, за нас. Поберегите себя. Не надо тревожиться...
Что я могла ответить ей? Что должна была сказать Клаше?.. Я просила их об одном: будьте осторожны, берегите себя, пожалейте нас, своих матерей.
С той встречи и начала работу подпольная комсомольская организация города Острова.
Я, конечно, не была посвящена в детали этой работы. Большинство имен членов организации, которая вскоре выросла до нескольких десятков человек, я узнала уже после войны. Но многие события проходили у меня перед глазами. У нас в доме собиралось руководящее ядро молодых подпольщиков. Ребята переписывали листовки, которые составляли Клаша и Мила. Потом они наклеивали их поверх немецких приказов и распоряжений. Часто листовки были предельно краткими: «Смерть немецким захватчикам! Победа будет за нами!» Эти листовки-призывы очень досаждали оккупационным властям. А жителей Острова они убеждали в том, что фашистам не удастся превратить советских людей в покорных рабов, что врагам не будет покоя на нашей земле.
Позже Клаша и ее друзья переписывали и распространяли листовки, которые сбрасывали летчики наших самолетов. И меня они привлекли к этому делу. Я передавала листовки надежным людям или незаметно подсовывала их на базаре в крестьянские возы и корзины.
А потом островские комсомольцы установили связь с партизанским командованием. Ряд операций подпольщики проводили по заданию партизан. Существенную помощь оказывали комсомольцы народным мстителям, добывая для них винтовки. Дело это было очень опасным: ведь немцы расстреливали без промедления каждого, у кого находили оружие. Но Клашины друзья действовали смело и осторожно.
Первыми стали собирать оружие молодые люди из деревни Рядобжа - Костя Дмитриев, Коля Михайлов и Нюра Иванова. Вскоре с ними познакомился комсомолец Саша Козловский, родители которого жили в селе Ногино. Саша рассказал об этой группе «оружейников» Клаше. По ее совету Козловский наладил связь с партизанами, условился, каким путем передавать им гранаты, винтовки и патроны, которые ребята подбирали на местах боев.
Были случаи, когда подпольщики снабжали оружием военнопленных, помогали им бежать из лагеря в партизанский отряд или переправиться через линию фронта.
Вскоре группы «оружейников» были созданы в деревнях Гараи и Глушни.
Правда, не очень долго пришлось ребятам собирать оружие. Все, что можно было найти в полях и лесах, они подобрали. Надо было искать другие пути помощи партизанам, спасать молодежь от угона в фашистское рабство, вести разъяснительную работу среди населения, всеми силами вредить захватчикам.
Подпольная организация собирала сведения о движении эшелонов по железной дороге, о расположении военных объектов в Острове и его окрестностях. Ребята передавали партизанам разведанные ими данные о размещении немецких частей и отрядов карателей в деревнях Островского района. Подпольщики срывали пропагандистские мероприятия, проводимые оккупационными властями. Так, на афишах, извещавших жителей об очередном гитлеровском кинобоевике, они писали: «Не хотим смотреть эти фильмы. Скоро придет наша Красная Армия- будем смотреть советские картины!» Комсомольцы срывали немецкие киноафиши.
Помню, как-то вечером пришел к нам Лева Судаков: лицо в саже, пальто прожжено во многих местах.
Лева, ты никак с пожара!-испугалась я.
Клаша кинулась к нему:
Ну что?.. Получилось?.. Ты молодец!..
Как выяснилось, Лева поджег склад, где находилась фашистская кинопродукция. Сгорели все вражеские пропагандистские фильмы. А сам Лева так старательно тушил пожар, что удостоился похвалы немецкого офицера.
Эта акция удалась потому, что Судаков имел доступ на склад. Он работал там сперва электромонтером, а потом киномехаником. Клаша неспроста требовала от членов подпольной организации, чтобы они подыскали себе работу у немцев. Только так можно было добывать ценные для партизанского командования сведения и наносить ощутимый урон оккупантам.
Саша Козловский скрепя сердце пошел служить в полицию. Он устроился охранником в лагерь, который немцы создали в бывшем Симанском монастыре. Сюда же, в лагерную канцелярию, поступила работать Нюра Иванова. Лагерь являлся своеобразным пересыльным пунктом, где содержались все те, кого немцы хотели отправить в Германию.
Подпольщики решили спасти юношей и девушек от угона в рабство. Комсомольцы достали где-то самогон, и Саша устроил для лагерной охраны попойку. Полицаи пили, не стесняясь. Когда надо было выстроить колонну для следования на станцию, многие из охранников еле стояли на ногах. Пришлось погрузить их в телегу. Когда колонна подошла к городу, полицаи, как говорится, уже лыка не вязали. Дальше медлить было нельзя. Саша пошел вдоль колонны, приговаривая:
Разбегайтесь!.. Да побыстрее!.. И в разные стороны!..
Так, почти па виду всего города, были спасены от немецкой неволи сотни наших юношей и девушек.
Подпольщики предусмотрительно уничтожили все списки подлежавших отправке в Германию. Это сделала Егора Иванова. Помогал ей Саша Козловский.
После этого Саша уже не пользовался прежним доверием полицейской управы. За ним следили. И он решил не рисковать напрасно. Под предлогом, что ему необходимо быть при больных родителях, которые живут в селе Ногино, Козловский уволился из полиции.
Оставила службу в лагерной канцелярии и Нюра Иванова. По заданию подполья она устроилась в военное управление шоссейных дорог. Здесь девушка добывала сведения о передвижении вражеских войск, о планах ремонта мостов и других объектов. Собранные ею данные передавались в штаб партизанской бригады, который делал из них соответствующие выводы об ожидаемом пере-движении вражеских механизированных частей, о концентрации войск.
Не знаю, Клаша ли доставила партизанам сообщение о том, что намечается инспекционная поездка какого-то немецкого генерала, или через кого-то другого узнали они об этом, а только партизаны захватили в плен этого генерала. О том, какой дорогой он должен ехать, сколько с ним будет охраны - эти сведения раздобыла Нюра Иванова.
В дорожном управлении Нюра работала недолго. Оттуда она перешла на службу в полевую канцелярию одной из тыловых частей 16-й немецкой армии. Эта часть занималась в основном охраной коммуникаций и вела борьбу против партизан. Разведданные, которые, удавалось добыть комсомолке, очень ценились партизанским командованием: в них содержались сведения о готовящихся карательных операциях, о складах оружия, о численности гарнизонов на железнодорожных станциях в крупных населенных пунктах на юге Ленинградской области.
Людмила Филиппова работала официанткой в офицерской столовой. Она немного знала немецкий язык и понимала разговоры, которые велись за столами. Кроме того, она могла по форме одежды и знакам воинских различий определять, какие части находятся s Острове, квартирьеры каких соединений прибыли в город и, следовательно, какие подразделения находятся на марше. О своих наблюдениях она рассказывала Клаве, а та чаще всего через Сашу Козловского передавала их в штаб 3-й партизанской бригады.
Сама Клаша в то время работала в швейной мастерской. Это было удобное место для встреч с подпольщиками, для явок. У нас в доме такие встречи проводились редко. Ребята чаще всего собирались у Олега Серебренникова, а иногда - у Милы Филипповой. Удобным поводом для встречи были занятия кружка самодеятельности, который организовала с ведома немецких властей учительница Сошальская.
Кажется, в сентябре 1941 года моя дочь и Саша Козловский побывали в партизанском отряде. Мне Клаша об этом ничего не говорила. Сказала только, что ходила по деревням, надеясь купить картошки или муки, но безрезультатно: за деньги ничего не продают - только в обмен в а вещи. Но я догадалась, что отлучалась она из дома не за продуктами. Видимо, партизанские командиры подсказали ей, как должна действовать подпольная группа, с кем держать связь, какие сведения добыть в ближайшее время.
Вскоре комсомольцы подожгли здание средней школы № 1, где размещалась крупная полицейская часть, которая должна была участвовать в карательных операциях.
Клашины друзья и помощники доставали бланки немецких паспортов и других документов, необходимых партизанским и армейским разведчикам. Кроме того, подложные паспорта передавались советским военнопленным, бежавшим из лагеря.
Помню, Клаша как-то спросила меня, не осталось ли у нас каких-нибудь отцовских вещей. В сундуке я хранила костюм покойного мужа, рубашки, пальто. Мне они были дороги как память. Да и о черном дне нельзя было не думать. На вещи я надеялась выменять хлеб.
Сейчас и есть черный день,- сказала мне в ответ на это дочь.-Только думать надо не о себе, а о тех, кому нужна наша помощь.
Я не стала спорить:
Бери, коль считаешь нужным.
Одежду Клаша передала двум советским пленным командирам, которые собирались бежать из лагерного лазарета. Она снабдила их на дорогу едой, объяснила, как найти партизан.
Много позже я узнала, кого спасла моя Клаша. Это был летчик Иван Степанович Балков и медработник Архип Терентьевич Александров.
Постепенно накапливался опыт подготовки и организации побега военнопленных из госпиталя. Подпольщикам помогала врач Анастасия Ивановна Серебренникова - мать Олега. Через нее они передавали штатскую одежду для пленных, уславливались о месте встречи их с проводником. Обычно это был Саша Козловский. Он провел через линию фронта, направил к партизанам не одну группу беглецов из фашистского плена.
Наладив связь с партизанским штабом, подпольная организация стала более планомерно собирать сведения военного характера. Клашины друзья добывали секретные документы, вели наблюдение за перемещением воинских частей и складов. Они составили и передали партизанскому командованию несколько планов военных объектов в городе Острове и его окрестностях. Кроме того, им удалось выкрасть из штаба одной немецкой части важный оперативный план. Сделала это разведчица Нина Бережито.
Комсомольцы сообщили партизанам о том, что недалеко от станции Остров находится крупная нефтебаза. А спустя сутки или двое прилетели советские самолеты и разбомбили ее. В городе долго говорили об этом налете, восхищались тем, как метко сбросили наши летчики бомбы - будто кто им цель указал. Позже был подорван эшелон со снарядами, который стоял на станционных путях...
Больше месяца к нам не приходил Саша Козловский.
Почему о себе ничего не сообщал? Где был? - строго спрашивала у него Клаша, когда он наконец появился.
Оказывается, Саша пришел из партизанского отряда. Он участвовал в разведывательном рейде, был ранен в руку. К счастью, пуля не задела кость.
Как себя чувствуешь? Сможешь выполнить одно очень трудное задание?-допытывалась Клаша.
Рука действует. Следовательно, причин оказываться от поручения нет.
Другого ответа я от тебя не ожидала. Приходи завтра в мастерскую за час до закрытия...
Был сентябрь 1942 года.
В городе и в деревнях появлялись немецкие приказы один другого строже. За укрытие партизан - смерть! За помощь им продовольствием или одеждой - смерть! За неподчинение властям - смерть! В Острове и в деревнях были вывешены объявления: «Кто обезвредит партизан или узнает их точное месторасположение, способствуя воинским частям переловить их, будет награжден полевой комендатурой в Острове большой денежной наградой, а по желанию скотом и землей».
От подпольщиков требовалась предельная осторожность. Клаша и ее товарищи понимали это.. И все же... В тот сентябрьский вечер, когда Клаша назначила Саше Козловскому явку в мастерской, подпольщики обсуждали текст письма воинам Красной Армии. Его написал Лева Судаков. В нем говорилось о твердости духа патриотов, оказавшихся на временно оккупированной территории, о том, что враг с каждым днем все больше будет испытывать на себе силу ненависти советских людей. Это было письмо-клятва, письмо-отчет о боевых действиях островских подпольщиков. Оно кончалось следующими словами: «Мы даем клятву и слово свое сдержим. Ни виселицы, ни смерть нам не страшны. Мы служим Родине!» На собрании подпольщиков присутствовали многие члены Клашиной группы. Они решили, что письмо доставит за линию фронта Саша Козловский - смелый разведчик и опытный лазутчик, не раз ходивший по фронтовым тылам. Кроме письма он должен был передать советскому командованию бланки немецких паспортов, газеты, издававшиеся оккупационными властями, и схему размещения военных объектов и зенитных батарей в Острове.
Вместе с Сашей отправились скрывавшаяся от фашистов Ева Хайкина и военнопленные Воронов и Овчинников. Под Демянском группа Саши Козловского наткнулась на засаду. Завязалась перестрелка. Враги окружили смельчаков, предлагая им сдаться. Саша Козловский- подорвал себя последней гранатой. Тяжело раненная Ева Хайкина слабеющей рукой успела поднести ко рту яд и проглотила его. Овчинников и Воронов были взяты карателями и привезены в островскую тюрьму.
А потом начались аресты. Гестаповцы арестовали тех, кто был еа проводах группы в деревне Ногино: Клашу, Нюру Иванову, Костю Дмитриева, Колю Михайлова и родителей Саши Козловского. Их выдал предатель. Кто он? Об этом только можно гадать.
Посадили в тюрьму и меня. Допрашивали. Все хотели выведать, была ли связана Клаша с партизанами, кто ей помогал. Вел допросы начальник 822-й полевой комендатуры Карл Зассе. Этот лютый зверь бил меня. Но я молчала. В конце концов меня вынуждены были выпустить из тюрьмы.
В минуты свиданий с Клашей я узнала, что ее пытали особенно жестоко. Однако враги не смогли сломить волю моей дочери.
Ты, мама, не волнуйся. Нас должны выпустить,- говорила она, хотя знала, что этого не будет. Измученная пытками, бессонницей, голодом, она еще находила для меня слова утешения. На последнем нашем свидании Клаша попросила принести ей зеркальце. Видимо, она знала, что враги устроят публичную казнь, и не хотела, чтобы жители Острова видели ее сломленной. А может, просьбой о зеркальце она думала уверить меня, что все хорошо к что ей будет сохранена жизнь.
12 декабря 1942 года на городской площади, куда гитлеровцы согнали сотни жителей, были казнены моя дочь Клаша и Нюра Иванова. На это страшное зрелище фашисты привезли и других приговоренных к смерти: родителей Саши Козловского, Дмитриева и Михайлова. Надежда Дмитриевна и Николай Семенович были казнены в деревне Ногино, Костя Дмитриев и Коля Михайлов - в их родной деревне Рядобже.
Только через три дня фашисты разрешили мне похоронить дочь. Гитлеровцы думали, что на похоронах будут только ее друзья и близкие, а проводить ее на кладбище пришли очень многие. Жители Острова не испугались угроз полицаев.
После казни Клаши ее товарищи не прекратили борьбу. Подпольщиками теперь руководила Людмила Филиппова. Они распространяли среди населения сводки Советского Информбюро, а также листовки, рассказывавшие о положении на фронтах и содержавшие призывы не подчиняться захватчикам, вредить им как только можно. Подпольщики добывали для партизан и командования Ленинградским фронтом сведения о движении эшелонов, о месте расположения фашистских воинских соединений. Олег Серебренников взорвал трансформаторную будку, через которую подавался ток с электростанции лесопильного завода в казармы и воинские ремонтные мастерские в Острове. Пять дней гитлеровцам пришлось потратить па восстановление трансформаторов.
Сашу, Олега, Леву Судакова, Милу Филиппову и советскую разведчицу Зою Круглову (Байгер), через которую группа Милы поддерживала связь с командованием нашей армии, фашисты расстреляли 9 сентября 1943 года в лесу, недалеко от Острова.
Доблестно прожили они свои недолгие жизни.
Моей дочери посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Ее имя, так же как имена всех славных борцов за свободу нашей Родины, осталось навечно в народной памяти.
Псковское подполье
Одной из первых конспиративных квартир, созданных в городе, стала квартира на улице Гоголя, в доме 11. Хозяйкой её была Александра Мироновна Яковлева. Вскоре она сама создала небольшую подпольную группу. В неё А.М.Яковлева вовлекла свою родственницу Клавдию Иванову-Козик, работавшую на заводе «Металлист», и её подругу, сотрудницу паспортного отдела биржи труда Ольгу Морозову. С помощью Ольги Морозовой удалось установить связь с подпольной группой в военном госпитале. Создала эту группу и руководила ею врач А.И. Рубцова, которая и сама усиленно искала связь с подпольщиками.
Другая явочная квартира находилась в Пскове на Школьной улице, в доме 33 . Здесь жила семья плотника Я.И.Иванова. Активными помощниками подпольщиков стали Анна Ивановна Иванова и её семнадцатилетняя дочь Александра.
Анна Ивановна работала на кухне ресторана офицерской гостиницы. Немцы превратили ресторан в офицерское казино, где по вечерам собирались офицеры псковского гарнизона и руководители оккупационной администрации. Сюда часто съезжались военные коменданты районов, зондерфюреры. Бывал здесь изредка и шеф окружной комендатуры генерал Гофман.
Анна Ивановна умела наблюдать и слушать. Благодаря ей подпольный райком регулярно получал информацию о прибывающих и уезжающих из гостиницы офицерах, о местах дислокации воинских частей в городе, приблизительной их численности.
Подполье на железнодорожном узле
На станции Псков активно действовала созданная командованием 1-й Ленинградской партизанской бригады подпольная организация железнодорожников. Возглавлял ее И.С.Иванов. Через связных он держал тесную связь с командованием партизанского соединения. Командование бригады через начальника особого отдела соединения Г.И.Пяткина снабжало подпольщиков взрывчаткой и минами, давало им задания на разведку, на совершение диверсий.
Подпольщики имели четыре конспиративно-явочные квартиры, две из которых находились за пределами города. О существовании каждой из них знал ограниченный круг лиц. Хозяином конспиративной квартиры на Железнодорожной улице (в доме 21) был составитель поездов Михаил Гусев, с которым связь держала партизанская разведчица Евдокия Афанасьева.
Подпольщики знали почти все, что делается на Псковском железнодорожном узле. Ценные сведения, поступавшие от псковских железнодорожников, позволяли партизанам планировать и успешно осуществлять диверсионные акты.
ТЭЦ
В конце июля 1941 года Ленинградский обком партии направил С.Г. Никифорова в Псков и поручил ему подобрать надежных людей для создания подпольной группы. В начале августа Никифоров добрался до Пскова и сумел легализоваться в городе. Вскоре он поступил работать слесарем на теплоэлектроцентраль. Постепенно он сгруппировал вокруг себя патриотически настроенную молодежь. Подпольщики имели радиоприемник и принимали сводки Совинформбюро. Они первыми в городе начали выпускать рукописные листовки, совершили несколько диверсий. Вначале по «неизвестной» причине произошел взрыв в топке котла, позже вывели из строя электрогенератор, насыпав песок на его подшипники. В одну из смен Михаил Матвеев перекрыл краны питания теплоцентрали и котлы взорвались.
Первое время листовки расклеивали на заборах и стенах домов, но этот способ был не очень эффективным. Большая часть листовок утром попадала в руки полицейских патрулей. Тогда стали опускать листовки в почтовые ящики на дверях квартир. На заводе «Металлист» листовки распространялись через группу актива, которую возглавлял Г.Т. Ливин.
Панорама центральной площади города Пскова – Торговой – сразу же после освобождения в июле 1944 года. Через всю площадь протянулись линии траншей. Из центра Торговой площади можно было увидеть район вокзала, настолько велики были разрушения. Вокруг Торговой площади домов почти не осталось. В городе было разрушено 93% жилого фонда.
Газета «Правда» 24 июля 1944 года писала: «Мы идем вместе с бойцами по улицам освобожденного Пскова… Улицы, стертые с лица земли, груды развалин, пепелища и лишь изредка уцелевшие дома, густо начиненные минами. Некоторые кварталы на первый взгляд кажутся уцелевшими. На деле же это только стены: внутри все взорвано. В руины превращены вокзал, гостиница, большинство жилых домов, театр, церкви, кирха, разграблены и уничтожены предприятия».
12 декабря 2013 года в г.Острове (Псковская область) прошли торжественные мероприятия, посвящённые памяти островских подпольщиков, погибших в годы Великой Отечественной войны.
А.Русаков отметил, что День памяти подпольщиков в Острове проводится каждый год в целях патриотического воспитания молодёжи. В таких мероприятиях наряду с ветеранами Великой Отечественной войны участвуют члены детских и молодёжных организаций, представители трудовых коллективов и общественности, учащиеся школ города Острова и района и воспитанники ПУ-11.
Центральным событием Дня памяти подпольщиков стало шествие колонны участников от здания Дома детского творчества по центральным улицам Острова к городской площади, где прошёл торжественный митинг. С приветственным словом к присутствующим на митинге обратилась председатель Собрания депутатов Островского района Людмила Шершнёва. Перед собравшимися выступил также председатель Совета ветеранов войны, труда и правоохранительных органов Островского района Николай Дёмин. Он напомнил о том времени, когда молодые островичи по зову сердца встали на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками и использовали для этого все доступные средства. Их не остановил страх перед арестом, жестокими пытками и возможной гибелью. Молодые люди того времени были воспитаны на безмерной любви и почтению к своему городу, народу и стране.
К представителям молодого поколения, присутствующим на митинге, обратилась и ветеран педагогического труда Галина Александрова. Она вспомнила о тех событиях, когда в 60-годах прошлого века молодёжь Островского района активно приняла участие в сборе средств на памятник руководителю подпольной организации Острова, Герою Советского Союза Клавдии Назаровой. Г.Александрова выразила надежду, что современная молодёжь будет достойна памяти своих земляков-подпольщиков и делами на благо общества продолжит славные традиции героев прошлых лет.
После торжественных речей и минуты молчания участники митинга возложили цветы к памятнику руководителю островского подполья Герою Советского Союза Клавдии Назаровой.
Цикл мероприятий, посвящённых Дню памяти подпольщиков, продолжился в Доме детского творчества, где состоялась встреча учащихся города с ветеранами войны, родственниками подпольщиков, представителями районной администрации.
А.Русаков добавил, что план мероприятий к Дню памяти Островских подпольщиков включает в себя и традиционный массовый легкоатлетический пробег по маршруту Тишино - Остров, который состоится 15 декабря.
Напомним, что в годы Великой Отечественной войны во временно оккупированном гитлеровцами г.Острове действовала подпольная организация, которую возглавляла Клавдия Назарова. Силами организации велась активная разведывательная и диверсионная работа. По доносу предателя 6 ноября 1942 года немцы арестовали Клаву Назарову. Затем были проведены аресты Николая Михайлова, Константина Дмитриева, Анны Ивановой, Антонины Алфёровой. Немецкая тюрьма не сломила мужественного духа Клавы. Она и в это время старалась подбодрить и воодушевить своих товарищей.
- Лёва, ты живи, - говорила подпольщица, пришедшему к ней Льву Судакову. - Меня, наверно, расстреляют, а ты всё расскажи, когда придут наши. К тюрьме не подходи, за мной следят. Нас не будет, но дело, за которое мы боролись и шли, победит, - говорила Клава своим друзьям.
Фашисты так ничего не добились от подпольщиков - ребята никого не выдали. На морозное зимнее утро 12 декабря 1942 года была назначена казнь Клавы и её друзей. Немцы хотели запугать островичей, поэтому к месту казни они согнали сотни жителей города и окрестных деревень. Когда на базарную площадь выехала машина с приговорёнными к смерти, целая рота немецких солдат оцепили виселицу.
Ничто не смогло остановить Клаву: «Прощай родной город, прощайте русские люди. Мы погибаем, но на смену нам идут миллионы» - пронеслось над головами людей. Немецкий офицер ударил её, но Клава продолжала: «Мы умрём за Родину! Да, здравствует наша Родина!» Клаву били, зажимали ей рот, но она вырывалась, и над площадью продолжали звучать её призывы, в которых она звала народ к мести, к борьбе против немецких поработителей. И даже, когда палачи накинули верёвку на её шею, Клава нашла в себе силы, чтобы оттянуть петлю, чтобы в последний раз обратиться к народу. В толпе народа слышались возгласы, плач многих женщин.
На базарной площади г.Острова фашистами были казнены Клавдия Назарова и Анна Иванова. В тот же день были повешены комсомольцы-подпольщики Константин Дмитриев и Николай Михайлов.
Мать Клавы выпустили из тюрьмы вечером, после казни. Она просила разрешения снять труп дочери и похоронить. Сначала ей отказали, и трое суток труп весел не площади. Потом в расчёте узнать при похоронах других подпольщиков, немцы дали разрешение на захоронение. Но гитлеровцы просчитались. На похороны пришла вся молодёжь города Острова.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 августа 1945 года Клавдии Назаровой посмертно присвоено звание Героя Советского Союза за выдающиеся заслуги в организации и руководстве подпольной комсомольской организацией и за проявление личной отваги и геройства в борьбе с немецкими захватчиками.
Именем героини названы улицы, ей посвящено много стихов, на центральной площади города Острова 19 мая 1963 года ей был установлен памятник, деньги на который собирала вся островская молодёжь.