Указ о всеобщей мобилизации русских войск. Курская губерния и куряне в первой мировой войне

В начале ХХ века открытки собирали все. Среди немецкоязычных были популярны цветастые литографии Gruss aus - Привет из. Но самые красивые виды Черновцов или Стрыя проигрывали ярким картонкам Gruss von der Musterung. Жизнь в этом волшебном Мустерунге была полна алкоголя, любви и веселья - бравые усачи в пьяном угаре катались верхом на свиньях и целовались с красотками, прерываясь разве что на медосмотры.

Musterung - это не город, а военная комиссия, бравые усачи - призывники. Милитаристская истерия захватывала Европу и скоро должна была выплеснуться в Первую мировую войну. Вот немцы с австрийцами и слепили из невесёлой солдатской жизни модную картинку.

23 августа 1793 года революционная власть Франции провозгласила декрет О всеобщей воинской обязанности, и в жизнь мужчин в возрасте от 18 до 40 лет вошла армейская служба. В ХІХ веке ценное изобретение одна за другой подхватили европейские страны. Едва ли не последними стали австрийцы - только масштабное поражение от прусской армии в 1866-м заставило их задуматься о солдатах-срочниках.

В 1868-м в Австро-Венгрии приняли соответствующий Устав (Wehrgesetz). Срок воинской повинности в армии - два года, на флоте - четыре. По достижении 32-летнего возраста граждане могли стать членами народного ополчения.

Устав действовал и на украинских землях, попавших под власть Австро-Венгрии. Лемковская песня Кедь ми прийшла карта, которую перепели Тарас Чубай и Кузьма Скрябин, - как раз о повестке. В Галиции насчитывалось 18 районных отделений, занимающихся набором рекрутов. Филиальный обозный склад для Восточной Галиции располагался в Дрогобыче - там строили и ремонтировали телеги для нужд армии.

При необходимости отделения призывали резервистов старше 31 года и распределяли новобранцев в пехотные полки. Во время общей мобилизации в Самборе, Стрые, Залещиках и Станиславове (сейчас - Ивано-Франковск) также формировались специальные роты для охраны мостов через Днестр.

Каждый полк имел свой язык - страна была многонациональной. Полковым мог стать один из десяти официальных языков империи, на котором говорили не менее 20% солдат.

В среднем галичане составляли около 16% от общей численности королевско-кайзеровского войска. Самой высокой (18%) эта доля была в 1871 году - тогда служить отправились 16.500 мужчин. Количество рекрутов росло от призыва к призыву: в 1910-м призвали уже 26.541 человек. А вот офицеры не любили служить в Галиции и Буковине: считалось, что местные городки лишены удобств цивилизованной жизни, а быт в них страшно дорог.

Армию пополняли также правительственным призывом (уголовная повинность дезертиров) и вызовом на службу выпускников военных институтов. Оставалось место и для добровольцев: в 1890 году 8% мужчин, вызвавшихся служить Австро-Венгрии, были из Галиции. Именно добровольцем в своё время пришёл во львовскую военную комиссию Владислав Сикорский, дослужившийся позже до генерал-полковника и главы правительства Польши в изгнании.

Добровольцы служили только год, имели право выбрать род войск и место несения службы, могли быстрее получить унтер- офицерский чин. Потому ежегодно таковых находилось около 12-13 тыс. Главное соответствовать условиям: возраст, рост, общее состояние здоровья.

Изначально забривали с 23 лет, позже возрастной ценз снизили до 21 года, а в военном 1915-м - до 18 лет. Минимальный рост с 1889 года составлял 153 см. Почти половину австро-венгерских призывников в 1873-1912-м признавали негодными по здоровью. Таким был и гашековский бравый Швейк, “освобождённый по идиотизму”. В Галиции некондиционных было даже больше - от 47% до 72% призывников.

Мнимый больной

Уклониться от армии хотели многие. Закарпатский анекдот того времени: новобранца спрашивают, кем он хочет быть - гусаром или пехотинцем, а рекрут отвечает, мол, гусаром, ведь на лошади с поля боя сбежать быстрее.

Государство с уклонистами боролось. Снижало срок службы, объявляло амнистии для дезертиров, изменяло критерии негодности по здоровью. Помогало мало: если в 1889-1896 годах армии избегал каждый десятый призывник, то в 1908-м - каждый третий. В 1912 году в комиссию не явились 30% львовян - в 1885-м таких было менее 3%. Рекорды галичан били только хорваты: там до военкоматов не доходили 45% призывников, а в городе Оточаце в 1912-м - 85%.

В то время многие жители Западной Украины ехали в эмиграцию - кто в сезонную, на пару месяцев, а кто и навсегда - в Аргентину или Канаду. Счёт переселенцев шёл на сотни тысяч - отсюда и высокий процент “дезертиров”. Власти устраивали облавы на станциях: только на краковском вокзале в ноябре-декабре 1913 года задержали 1.976 призывников из австрийской части империи и 581 из венгерской.

Тот, кто покидать родину не собирался, но и служить не хотел, мог подкупить военную комиссию. Существовали даже конторы, занимавшиеся подкупом врачей и военных чиновников. А за совсем небольшую плату они давали советы, как правильно “откосить”.

Советы были простыми: например, за несколько дней до прохождения комиссии призывникам рекомендовали работать по ночам, а в последнюю ночь вообще не ложиться. Конторы не гнушались брать деньги даже с тех наивных парней, у которых и так не было шансов пройти медкомиссию.

В марте 1887 года в краковскую прокуратуру поступил донос на группу лиц, помогавшую призывникам симулировать физические увечья. Втирали в глаза табак, добиваясь хронического слезотечения, или смазывали раны разными гадостями, делая их незаживающими. В результате арестовали Якуба Манделя, Гутмана Штрумпфнера и Адольфа Эльтерса - они действовали более десяти лет, называя себя Освободительной военной комиссией.

Такой гешефт был массовым явлением. В 1890-м была осуждена ещё одна шайка аферистов, подкупавшая врачей медкомиссий, а годных к службе отправлявшая в эмиграцию за океан.

Подкупленные чиновники повреждали призывные списки так, чтобы нужные фамилии невозможно было прочесть, - например “нечаянно” проливали чернила в определённых местах. Откупиться можно было 100-350 кронами, а непосредственно перед войной - 1.000-1.500 кронами (средняя зарплата рабочего - около 100 крон в месяц). С богатых призывников “драли” побольше: Берл Шарф, брат известного львовского фабриканта, выложил 2.400 крон.

Ну и симулировали, конечно. Львовянин Богуслав Лоншам де Бери удачно имитировал туберкулёз. Медик, театральный критик и масон Тадеуш Бой-Желенский три недели провёл в психиатрической лечебнице, чтобы его признали негодным к службе. Правда, в военном 1914-м комиссии стали обращать гораздо меньше внимания на состояние здоровья призывников. Бравый Швейк объяснял это просто: “Когда с Австрией дело дрянь, каждый калека должен быть на своём посту”.

Всё для фронта

Во время Первой мировой в армию отправились 250 тыс. жителей Западной Украины. На украинских землях по другую сторону Збруча мобилизовали 3,5 млн. Начало войны консолидировало население Российской империи - лояльными к власти оказались даже интеллигенты. Смерч патриотизма пронёсся по железной дороге: сознательные граждане штурмовали вагоны поездов, идущих в направлении фронта.

Во многих городах России проводились патриотические дни. В Киеве в День белого цветка девушки в одеяниях сестёр милосердия продавали искусственные ромашки и флажки. Вырученные деньги шли на помощь семьям мобилизованных и раненых. На добровольцев, записывающихся в войска, смотрели как на героев - преимущественно это были студенты.

Остальные всё равно попадали в армию: 29 июля 1914 года в империи объявили частичную мобилизацию, а уже на следующий день - всеобщую. Власти распространяли листовки и брошюры, неграмотных рекрутировали с помощью открыток и картинок. К началу 1915-го армия империи Романовых насчитывала фантастические 14 млн штыков. Австро-Венгрия рекрутировала лишь 1,5 млн подданных.

В первые месяцы войны российская армия активно пополнялась солдатами из прифронтовых губерний - Волынской и Подольской. В начале войны из Луцка мобилизовали 316 запасных нижних чинов, из Ковеля - 350 человек, из Ровно - около 600. В Киеве с призывом справились на два дня раньше срока, что вызвало бурный патриотический восторг у тогдашней прессы.

Рекрутов собирали у волостных управ, а позже перевозили по железной дороге к боевым частям. Учений и военной подготовки не проводили: получил обмундирование - и на фронт. Добровольцев брали только в дружины ополчения, которые тоже отправляли на запад и расселяли в прифронтовых городах. 2 декабря 1914 года в Луцк прибыли 6.000 ополченцев, их разместили по городским дворам.

Народ ожидал короткой победоносной войны, поэтому на фронт убегали даже юные ученики гимназий и сельские мальчишки - подносить солдатам патроны в окопы. Пресса подливала масла в огонь патриотизма, ежедневно публикуя фотографии героев войны и фронтовые сводки. Поэтому если таких детей и находили, многие бежали повторно.

Были и желающие избежать службы или хотя бы получить местечко получше. Некий Василий в письме от 8 февраля 1915 года доктору Дмитрию Требинскому просил помочь попасть в школу прапорщиков, ведь это “шанс отдалить смерть на несколько месяцев”.

В 1916-м в Елизаветграде (сейчас - Кировоград) делопроизводитель уездного военного начальника Кирницкий за 120 руб. сфабриковал белый билет некоему Лопате, подделав подпись начальника. За такую сумму тогда можно было купить несколько коров. Оба загремели под арест, получив примерно по три года тюрьмы. К привычным методам уклонения добавилась и имитация антиправительственной деятельности. Так можно было попасть не в окопы, а в ссылку под наблюдением полиции.

Особенно отрицательно на мобилизацию реагировало украинское село. Разгар лета, поля не убраны, а тут призыв, забравший более половины тружеников. Общественный деятель Константин Василенко писал из Киева в первые дни войны: “Вокруг Политехникума обозы крестьянских телег, сельские женщины, рыдая, бросают детей, мол, взяли отца-кормильца, берите и ребёнка”.

Некоторые наживались на страхе крестьян перед мобилизацией. В селе Петрово Херсонской губернии 18-летний писарь канцелярии Всероссийского земсоюза в январе 1916-го брал с крестьян по 2-3 руб., якобы нанимая их на “окопные работы”, - мошенник уверял, что таким образом они смогут избежать призыва.

Рекрутировали не только людей, но и коней. Хозяин трёх лошадей прощался с одной лошадью, пяти - с двумя. Из Камень-Каширской волости в первый год войны мобилизовали 60% мужчин трудоспособного возраста и более 70% лошадей. Телеги тоже конфисковывали - в том числе и для перевозки арестантов и дезертиров. Правда, семьям мобилизованных власти помогали пайками дефицитных товаров - от муки и крупы до керосина и махорки.

Женское это дело

Для горожанок, чьи мужья отправились на фронт, создавались рабочие места. Небольшие суммы платили им в лазаретах и мастерских по изготовлению белья и теплых вещей для солдат. Некоторые брали заказы на пошив шинелей на дому.

Киевская городская дума потратила на трудовую помощь жёнам мобилизованных почти 22 тыс. руб. Только за два военных года Трудовая комиссия сдала более 1,5 млн вещей для солдат. С октября 1916-го женщин допускали на должности дорожных рабочих, дворников, посыльных, сигнальщиков - к июлю 1917 года работой были обеспечены 1.011 жён запасников.

Вынужденный феминизм вызвал волну фельетонов в прессе: в те времена это казалось неслыханным, ведь ещё в апреле 1916-го первую женщину-извозчика в Виннице задержали и не выдали ей разрешения на работу.

Аристократки, следуя примеру императрицы, шли в сёстры милосердия. В лазарете Евгеньевской общины в Ровно медсестрой работала великая княгиня Ольга Александровна, родная сестра Николая ІІ. Как-то плачущий раненый сообщил ей, что “дохтура операцию делать не хотят, говорят, всё равно помру”. Княгиня уговорила врачей, те солдата успешно прооперировали. Потом он хвастался корреспонденту Биржевых ведомостей: “С такими ранами один на тысячу выживает, а всё великая княгиня!”.

Некоторым дамам привычных ролей сестёр милосердия было мало, они рвались на передовую. Слушательница Киевских женских курсов Анна Тычинина неделю изучала строевую подготовку, а после, отрезав косу и переодевшись в солдатскую форму, вместе со знакомым денщиком ходила улицами Киева, козыряя офицерам.

Тренировалась так, покуда денщик не подтвердил: девушка “сойдёт за мальчонку”. Вокзал, толпа солдат, вагон на фронт - там она назвалась добровольцем Анатолием Тычининым. “Паренёк” с виду был юн и слабоват, поэтому его собирались взять писарем в обоз Пятого стрелкового полка, но он попросился в строй.

21 сентября 1914 года в бою под Опатовом новобранца зачислили подносить патроны. Делал “мальчонка” всё быстро, перевязывал под огнём пострадавших и выносил их с поля сражения, даже будучи сам ранен в руку и ногу. Судя по журналу Нива (№ 8 за 1915 год), третья пуля попала в грудь “Анатолия”.

Умирающего оставили на поле боя. Месяц спустя командир Пятого стрелкового полка полковник Завадский снова оказался вблизи Опатова, где и узнал от полкового врача, что израненного бойца подобрали немцы. В госпитале выяснилась правда.

Командование представило “Анатолия” к награждению Георгиевским крестом IV степени, не зная, что награждать придётся Анну. Пришлось просить разрешения у самого императора - тот согласился. По другой версии, звали девицу Татьяной и она попала в австрийский плен.

Между двумя мировыми

После Первой мировой западноукраинские земли, попавшие под Польшу, пару лет жили без армейской службы - её бойкот украинскими организациями оказался удачным. Призыв возобновили лишь в 1923 году.

Брали не во все рода войск: украинцам ввиду антипольских настроений было запрещено служить в связных отделах и отделах вооружения. Командования округов даже просили Министерство военных дел вообще не призывать украинских интеллигентов, чтобы те не “разлагали” своими речами солдат.

Неграмотным тоже были не рады: для таких в 1930-х организовывали вечерние курсы, где обучали польскому языку, арифметике и геометрии. Забривали на два года, конным артиллеристам добавляли к сроку ещё месяц. Служить отправлялись молодые люди, достигшие 21 года (в случае войны - 19 лет), максимальный возраст новобранца - 23.

Западная Волынь получила первые повестки в Войско польское ещё в декабре 1921-го, и тут же столкнулась с массовым дезертирством и организованными протестами граждан, поддерживаемыми церковью и местной властью.

Получить заветную запись Niezdatny (Не годен) можно было по состоянию здоровья, при смене или лишении судом гражданства. Часто в рекрутационные комиссии призывники являлись с отцами: если отцу удавалось доказать, что он немощен и слаб, сын приобретал статус единственного кормильца, что давало отсрочку от армии.

Злостных уклонистов от призыва пугали двухлетним тюремным сроком. Работодатели часто не рассматривали кандидатуры ещё не служивших, священники иногда отказывали им в просьбе обвенчать. Всё равно “косили”.

Но с конца 1930-х годов некоторые украинцы, наоборот, устремились в армию. Организация украинских националистов решила использовать военную службу в Войске польском в свою пользу. Там националисты изучали военную тактику и получали доступ к оружию.

Численный состав и потери российских вооруженных сил в Первую мировую войну

Фрагменты из гл. II книги "Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование". Под общей редакцией Г.Ф.Кривошеева.
М.ОЛМА-ПРЕСС, 2001

<…>

Таблица 38

Численность населения и состав сухопутных войск главных участников военных коалиций

Государства	Население в 1914г. (млн. чел.)	Сухопутные войска и авиация
		Численность армий (млн чел.)
		Накануне войны	После проведения мобилизации	К концу войны	Всего призвано за всю войну	В % к населению
Страны Антанты

Великобритания


Центральные державы
Германия
Австро-Венгрия

<…>

…17 июля царь Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации. Используя это решение главы государства как предлог, Германия 19 июля объявила России войну. 21 июля война была объявлена Франции, а также Бельгии, отвергшей ультиматум о пропуске германских войск через свою территорию. Великобритания потребовала от Германии сохранения нейтралитета Бельгии, но, получив отказ, 22 июля объявила войну Германии. Так началась первая мировая война 1914-1918 гг., которая по количеству участников, а также по числу жертв и масштабам разрушений превзошла все другие войны, бывшие до того в истории человечества.

От момента официального начала войны и общей мобилизации до ввода в борьбу главных сил боевые действия воюющими сторонами велись в основном с целью прикрытия стратегического развертывания войск на театрах военных действий. На Западно-Европейском ТВД они носили характер наступления с ограниченными задачами, на Восточно-Европейском - характер разведывательных действий силами больших групп конницы.

К 4-6 августа Германия развернула в первом эшелоне 8 армий (около 1,8 млн. чел.), Франция - 5 (1,3 млн. чел.), Россия - 6 (свыше 1 млн. чел.), Австро-Венгрия - 5 армий и 2 армейские группы (свыше 1 млн. чел.). Уже осенью 1914 г. война охватила территории Европы, Азии и Африки. Главными сухопутными фронтами стали Западный (французский) и Восточный (русский). Основными морскими театрами военных действий являлись в то время Северное, Средиземное, Балтийское и Черное моря.

Вооруженные Силы России полностью завершили мобилизацию на 45-й день после начала войны. К 3 сентября было призвано из запаса нижних чинов, офицеров, врачей и классных чинов, казаков (3115 тыс. чел.) и ратников 1-го разряда (800 тыс. чел.) - всего 3 915 тыс. чел. А если учесть, что численность Вооруженных сил России до объявления общей мобилизации составляла 1423 тыс. чел. , то к середине сентября 1914 г. в рядах русской армии находилось 5338 тыс. чел.

Первая мировая война длилась 4 года, три месяца и 10 дней (с 1 августа 1914 г. по 11 ноября 1918 г.), охватив 38 стран с населением свыше 1,5 млрд. человек. В государствах Антанты было мобилизовано около 45 млн. чел., в коалиции Центральных держав - 25 млн., а всего - 70 млн. чел. Следовательно наиболее работоспособная часть мужской половины жителей была изъята из материального производства и брошена на взаимоистребление ради империалистических интересов. К концу войны численность армий увеличилась (по сравнению с мирным временем): в России - в 8,5 раза, во Франции в 5, в Германии в 9, в Австро-Венгрии - в 8 раз.

В России было мобилизовано в вооруженные силы около 16 млн. чел., то есть свыше одной трети всех поставленных под ружье в странах Антанты и у ее союзников.

В июне 1917 г. из 521 дивизии, которыми располагала Антанта, 288 (55,3 %) были русскими. Количество мобилизованных в Германии достигло 13 млн. 250 тыс. чел., что составляло свыше половины мобилизованного контингента в коалиции Центральных держав. В июне 1918 г. из 361 дивизии этого блока 236 (63,4 %) являлись германскими. Большая численность армий привела к образованию обширных фронтов, общая протяженность которых достигала 3-4 тыс. км.

<…>

Использование людских ресурсов в годы войны

Ранее уже говорилось, что до начала мобилизации русская армия насчитывала 1 млн. 423 тыс. чел. В ходе войны в нее призвали еще 13 млн. 700 тыс. чел. Таким образом, всего было поставлено под ружье 15 млн. 378 тыс. чел. (округленно около 15,5 млн. чел.) Для крестьянской России это была огромная цифра: в армию ушла половина трудоспособных мужчин (из 1000 чел. - 474); из каждых 100 крестьянских хозяйств убыло по призыву 60 мужчин самого "тяглового" возраста, в результате более половины хозяйств остались без кормильцев.

По отношению ко всему населению страны (без различия пола и возраста) из каждой тысячи граждан убыло на войну 112 чел. Полные статистические сведения о призванном людском контингенте приведены в таблице 47, составленной по наиболее достоверным источникам .

Таблица 47

Объемы призыва людских ресурсов в русскую армию на различных этапах

		Количество призванных (в тыс.)	Всего взято из населения (нарастающим итогом) (в тыс)
1914 г.
	Численность русской армии к началу мобилизации
В течение августа - сентября	Нижние чины армии и флота, офицеры, врачи и средний медперсонал, классные чины (военные чиновники, казаки)
	Ратники* ополчения запаса 1 разряда в возрасте 40 - 43 лет, отслужившие действительную службу
	Ратники ополчения запаса 1 разряда, не служившие в армии, в возрасте 22-25 лет
В течение октября - ноября	Ратники ополчения запаса 1 разряда, не служившие в армии, в возрасте 22-32 лет
	Новобранцы** в возрасте 21 года

1915 г.
В течение января - августа	Ратники ополчения запаса 1 разряда, не служившие в армии, в возрасте 21-36 лет
	Новобранцы в возрасте 21 года
В течение сентября - ноября	Ратники ополчения запаса 1 разряда, не служившие в армии, в возрасте 20-38 лет
	Ратники ополчения запаса 2 разряда, в возрасте 20-26 лет
	Новобранцы в возрасте 21 года

1916 г.
В течение января - августа	Ратники ополчения запаса 1 разряда, не служившие в армии, в возрасте 2 1-40 лет
	Ратники ополчения запаса 2 разряда, в возрасте 28-31 года
	Переосвидетельствованные белобилетники***
	Новобранцы в возрасте 19 лет

* Ратник - солдат государственного ополчения России, существовавшего до октября 1917 г. В ополчение входили: военнообязанные (от 20 до 43 лет), которые в мирное время были освобождены от призыва в армию из-за негодности к военной службе, но считались годными к ней в военное время; лица ранее проходившие военную службу и числившиеся в запасе (до 43 лет). Государственное ополчение делилось на ратников 1 разряда, годных к строевой службе и предназначавшихся для пополнения действующей армии, и ратников 2 разряда, годных к нестроевой службе. В связи с тем, что к середине 1915 г. почти весь контингент ратников ополчения 1 разряда был исчерпан, остро встал вопрос о пополнении действующей армии ратниками 2 разряда. - Военно-исторический журнал, 1993, No 6, с. 62-66).

** Новобранец - в дореволюционной России лицо призывного возраста, зачисленное на действительную военную службу уездным, городским или окружным военным присутствием. После призыва новобранцы направлялись в воинские части в составе особых маршевых команд или этапным порядком в собственной одежде, с выдачей на путь следования кормовых денег. С момента прибытия в часть они становились солдатами (матросами). Призывной возраст новобранцев во время войны снизился с 21 года до 19 лет.

*** Белобилетник - лицо, освобожденное от призыва в армию в связи с негодностью к военной службе по состоянию здоровья.

В таблице 48 приводятся обобщенные сведения о возрастном составе всего людского контингента, призванного в русскую армию накануне и в ходе войны.

Таким образом, всего в российские вооруженные силы было привлечено во время войны 15 млн. 378 тыс. чел. Из них:

Состояло в армии до начала мобилизации - 1 млн. 423 тыс. чел.;
Призвано по мобилизации - 13 млн. 955 тыс. чел.

В том числе:

Чинов запаса всех категорий - 3 млн. 115 тыс. чел.;
Ратников ополчения 1-го разряда, переведенных из запаса 400 тыс. чел.;
Ратников ополчения 1-го разряда, не проходивших действительную военную службу, - 2 млн. 705 тыс. чел.;
Ратников ополчения 2 разряда - 3 млн. 75 тыс. чел.;
Новобранцев - 4 млн. 460 тыс. чел.;
Переосвидетельствованных белобилетников - 200 тыс. чел.

Таблица 48

Возрастной состав русской армии в годы войны

Далее представлены сведения о численности военнообязанных, которые подлежали призыву во время войны в соответствии с законом о воинской повинности, но получили отсрочку как работавшие на нужды обороны государства на 1 октября 1916 г. Эти сведения исчисляются следующими цифрами:

Чины запаса, работавшие на заводах и предприятиях военного и морского ведомств, железных дорогах, коммерческих и портовых судах - 173 тыс. чел.;
Ратники ополчения, работавшие на тех же объектах оборонного значения - 433 тыс. чел.
Служащие в казенных учреждениях, уход которых в армию мог неблагоприятно отразиться на работе указанных учреждений 64 тыс. чел.

Таким образом, всего получили отсрочку - 670 тыс. чел.

Кроме того, законом от 6 декабря 1915 г. были предоставлены дополнительные отсрочки военнообязанным всех категорий, работавшим на оборону. В их числе:

новобранцы - 99850;
ратники ополчения моложе 26 лет - 175650;
работавшие на строительстве железных дорог - 72000;
служащие по вольному найму в ведомстве путей сообщения - 173498;
служащие в земском и городском союзах - 5352;
служащие учреждений военно-промышленных комитетов - 976312;
служащие в частных кредитных учреждениях - 3700 чел.

Общее количество получивших отсрочку среди работавших на нужды обороны - 1506362. чел.

Всего имели отсрочку от призыва на 1 октября 1916 г. 2176362 военнообязанных. К концу войны количество получивших отсрочку возросло до 2,5 млн. человек . По отношению к общему числу призванных в армию (15 млн. 378 тыс. чел.), это составило 16%. Общая численность военнообязанных, призванных в армию (15,378 млн. чел), и военнообязанных, получивших отсрочку ввиду признания их работы чрезвычайно важной в рамках военных усилий страны (2,5 млн. чел.), достигла громадной цифры в 18 млн. чел.

Согласно "Положению о полевом управлении войск в военное время" (1912 г.) действующей армией России в первую мировую войну назывались сухопутные и морские вооруженные силы, военные управления и учреждения, подчиненные Верховному главнокомандующему. Территория же, предназначенная для развертывания и размещения действующей армии, именовалась театром военных действий.

Внутри страны находились запасные войска, занимавшиеся обучением призываемых новобранцев и ратников, войска охранной службы, а также многочисленные учреждения, обслуживавшие действующую армию. Все эти тыловые структуры вооруженных сил подчинялись военному министру.

Численность русской действующей армии непрерывно менялась в зависимости от понесенных потерь и их восполнения. Аналогичная зависимость между приходом, расходом и наличием людей существовала и в российских вооруженных силах в целом. Так, после призыва запасных чинов первой очереди их численность (вместе с предвоенным личным составом) была доведена к 1 августа до 4 млн. 700 тыс. чел. , в действующей армии военнослужащих из этого общего числа должно было находиться 3 млн. 500 тыс.

В связи с тем, что сосредоточение сил, предназначенных для полного укомплектования действующей армии, закончилось лишь через 2,5 месяца после объявления мобилизации, то есть к 1 октября, то установить численный состав войск и учреждений, находившихся на театре военных действий до начала поступления призывного контингента, не представилось возможным (из-за отсутствия документов по этому вопросу) . Тем более, что за это время на Восточно-Европейском ТВД произошло несколько кровопролитных сражений (Восточно-Прусская и Варшавско-Ивангародская операции, Галицийская битва), в которых русская действующая армия понесла огромные потери. В результате ее численность к концу сосредоточения составляла всего 2 млн. 700 тыс. чел. Между тем, интенсивные бои продолжались (Лодзинская и Ченстохово-Краковская операции в ноябре месяце), повлекшие многочисленные боевые потери в войсках. К тому же увеличилось число заболевших солдат и офицеров. Поэтому приведенная выше цифра уменьшилась к 1 декабря до 2 млн. чел.

Катастрофическое уменьшение численности личного состава действующей русской армии явилось следствием тех громадных потерь; которые пришлось нести ей в 1914 г. ради спасения Франции от разгрома немцами в ходе Марнской битвы. Пополнения же из-за непродуманной организации запасных войск не успевали своевременно прибывать. В дивизиях вместо 15 тыс. бойцов насчитывалось в среднем 7-8 тыс. чел.

Наконец, к 1 января 1915 г., благодаря принятию экстренных мер, укомплектование фронтовых частей и соединений в основном закончилось. Их общая численность увеличилась до 3 млн. 500 тыс. чел. Однако ожесточенные январско-февральские бои (Августовская оборонительная операция, начало Праснышской оборонительной операции на Северо-Западном фронте) вновь понизили численный состав действующих войск к 15 февраля до 3 млн. 200 тыс. чел. После доукомплектования поредевших частей и прибытия на фронт новых формирований численность действующей армии намного возросла и к 1 апреля 1915 г. составляла 4 млн. 200 тыс. чел.

Однако менее чем через три недели, 19 апреля австро-германским превосходящим силам удалось осуществить Горлицкий прорыв в Галиции. Войска русского Юго-Западного фронта, испытывавшие в это время острый недостаток в боеприпасах, вновь понесли большие потери. Численность действующей армии снова сократилась и к 15 мая составила 3 млн. 900 тыс. чел.

Один из офицеров британской военной миссии капитан Нейльсон, оказавшийся свидетелем тяжелых боев 3-й русской армии Юго-Западного фронта (на нее главным образом обрушился удар объединенных войск противника), в своем донесении от 11 июля сообщает: "Все последние наступления были просто убийства, так как мы без артиллерийской подготовки атаковали неприятеля, обладающего многочисленной легкой и тяжелой артиллерией" .

Вследствие больших утрат в летнюю кампанию 1915 г. численность действующих войск к 15 сентября снижается до 3 млн. 800 тыс. чел., несмотря на их неоднократные пополнения. Через месяц эта цифра начинает немного увеличиваться и вновь доходит до 3 млн. 900 тыс. чел. В связи с тем, что в октябре 1915 г. интенсивность боевых действий значительно понизилась уровень укомплектованности войск фронтов быстро возрос, достигнув 1 ноября 4 млн. 900 тыс. чел.

Вступление генерала М.В. Алексеева в должность начальника штаба Верховного главнокомандующего (23 августа 1915 г.) знаменует начало внедрения более совершенных научных методов в деле высшего управления войсками. Проводится энергичная, продуманная работа по восстановлению вооруженных сил после пережитых неудач и потрясений летом 1915 г. Существующие части полностью укомплектовываются, создаются новые формирования, улучшается организация запасных войск. В результате численность действующей армии быстро растет. К 1 февраля 1916 г. она достигает 6 млн. 200 тыс. чел. К 1 апреля того же года она увеличилась до 6300 тыс., а к 1 июля - 6 млн. 800 тыс. чел.

Победоносные бои войск Юго-Западного фронта ("Брусиловский прорыв"), которые велись в мае - июле 1916 г. (в основном в интересах оказания помощи Франции, атакованной под Верденом, и ради спасения Италии от полного ее разгрома австро-венгерскими войсками), тоже сопровождались немалыми потерями. Поэтому численность русских войск понизилась к 1 сентября до 6 млн. 500 тыс. чел. (с учетом поступившего пополнения). На таком уровне она оставалась до начала октября, а в связи с последующим затишьем в боевых действиях быстро увеличилась до 6 млн. 845 тыс. чел. Эта же численность была представлена в секретном отчете военного министра за 1916 г. по состоянию на 1 января 1917 г. .

В связи с революциями 1917 г. (февральской и Октябрьской) начинается развал действующей русской армии из-за участившегося дезертирства среди рядового состава и падения дисциплины в войсках. Это состояние начинает отражаться и в статистических показателях о ее численности. Об этом свидетельствуют итоговые данные за два периода 1917 г.: на 1 мая наличный состав действующей армии снизился до 6 млн. 800 тыс. чел. (с учетом поступившего пополнения); на 1 сентября - до 6 млн. чел. Петроградский ВО, который только числился на тот момент в действующей армии, исключен из счета.

Ниже приведены таблицы 49 и 50, в которых содержатся более подробные статистические данные о численности действующей армии с 1914 по 1917 г.

Таблица 49

Состав войск, управлений и учреждений действующей армии по периодам
(с 1 октября 1914 г. по 1 ноября 1916 г.)

Периоды	Состояло по списку
	Всего	В том числе
		Офицеров	Классовых чинов	Солдат
		Офицеров	Классовых чинов	Строевых	Нестроевых

Таблица 50

Сведения о численности военных чинов на фронтах русской армии на 1 мая 1917 г.
(в тысячах)

Наименование фронтов	Офицеров	Классных чинов	Солдат	Всего
Западный
Северный
Юго-Западный
Румынский
Кавказский

* Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). - М., 1925. с. 24.

Сразу же необходимо подчеркнуть, что приведенные в таблицах 49 и 50 сведения о численном составе действующей армии намного превышают в ней число "активных штыков" или "бойцов". Это связано с тем, что во фронтовых формированиях содержалось большое количество нижних чинов, занятых фактически тыловым обеспечением. По свидетельству Н.Н. Головина, занимавшегося длительное время исследованием этого вопроса, в конце 1914 года "боевой элемент" составлял около 75 % действующей армии, а в конце 1916 г. - всего 50 %. Если приложить этот масштаб к таблице 49, то окажется, что численность "бойцов" колебалась в течении войны между 1 млн. 500 тыс. чел. (на 1 декабря 1914 г.) и 3 млн. 500 тыс. чел (на 1 ноября 1916 г.).

Об этом же писал в одной из своих записок генерал М.В. Алексеев, начальник штаба Верховного главнокомандующего: "Полевой интендант говорит, что кормит от 5 500 тыс. до 6 000 тыс. ртов на фронте, не считая внутренних округов. Бойцов мы набираем около 2 000 тыс. чел. Если таково действительное соотношение, то мы приходим к непозволительному выводу, что одного бойца обслуживают два тыловых человека... ибо каждая войсковая часть имеет свои негласные склады, обслуживаемые людьми из строя, каждая имеет немало людей в пути, посланных за покупками, с разбитою повозкою, в различных мастерских. Все это создает безотрадную картину нашего положения. Нам из центра говорят, что дали действующей армии 14 миллионов, убыло их 6, что армия располагает 8 миллионами, а мы все продолжаем просить ввиду сильного некомплекта в строевых частях пехоты" .

Генерал М.В. Алексеев справедливо возмущался по поводу чрезмерного "разбухания" тыла самой действующей армии за счет уменьшения численности "боевого элемента". Однако справиться с этим негативным явлением, порожденным плохой организацией тылового обеспечения действующих войск, не имели возможности ни Верховный главнокомандующий, ни его штаб.

Общая численность войск глубокого тыла, подчиненных Военному министру (считая также запасные войска, находившиеся во внутренних военных округах), измерялась следующими цифрами :

На 31 декабря 1915 г. - 2 300 000 чел,
На 31 декабря 1916 г. - 2 550 000 чел.
На 1 ноября 1917 г. - 1 500 000 чел.

С объявлением войны было сформировано внутри страны 500 запасных батальонов, а вскоре к ним добавилось еще 500 аналогичных батальонов второй очереди. Но потери, понесенные русской армией в первых кампаниях, были столь велики, что установленные Военным министром организация и количество запасных войск совершенно не обеспечивали потребности армии. Направленные фронтам в конце 1914 г. пополнения, около 1 млн. 500 тыс. чел., не могли довести действующие соединения и части до штатного состава. Из-за недостатка военнообученных ресурсов весь 1915 год на фронт направлялось малоподготовленное пополнение.

Генерал А.А. Поливанов, сменивший в июне 1915 г. В.А. Сухомлинова на посту военного министра, стремился навести хотя бы некоторый порядок в обеспечении укомплектования войск. Это позволило заметно сократить в 1916 и 1917 гг. численность отправляемого на фронт малообученного пополнения за счет увеличения сроков его подготовки до 4-5 месяцев. Об этом свидетельствуют сравнительные данные за три года (см. таблицу 51).

Таблица 51

Численность ежегодно отправляемого пополнения в действующую армию в 1915-1917 гг. (в абсолютных цифрах)

Рода войск	Количество чел., направленных в действующую армию (по годам)
Рода войск		Всего

Количество маршевых рот
В регулярную конницу
В казачьи части
В артиллерийские части
В инженерные части

Примечание. Таблица составлена по статистическим материалам книги Н. Н. Головина "Военные усилия России в мировой войне". - Военно-исторический журнал, 1993, No 4, с. 26.

Сведения о людских потерях российских вооруженных сил в первую мировую войну, встречающиеся в отечественных и зарубежных источниках, страдают в большинстве своем противоречивостью и разнобоем. Объясняется это прежде всего неодинаковой полнотой и достоверностью материалов, использованных исследователями, а также существенными различиями в методике подсчета потерь. В результате разница, например в количестве погибших и умерших российских солдат и офицеров, колеблется в опубликованных работах от нескольких десятков тысяч до 1-2 млн. чел. В подтверждение этого факта приводим здесь ряд цифр безвозвратных демографических потерь русской армии, взятых нами из разных отечественных источников: 511 068 чел., 562 644 чел., 626 890 чел., 775 369 чел., 908 000 чел., 2 300 000 чел., 3 000 000 чел.

Однако, ни одна из приведенных цифр не может претендовать, по мнению известного демографа Б. Ц. Урланиса, хотя бы на приблизительную точность .

Аналогичные расхождения в подсчете потерь русской армии имеют место и в зарубежных публикациях. Приводим здесь несколько цифр о количестве погибших русских воинов, показанных в ряде западных источников (3 000 000 чел., 2 762 000 чел., 1 700 000 чел., 1 290 000 чел., 1 500 000 чел., 5 350 000 чел., 2 000 000 чел., 2 250 000 чел.) .

"Определение потерь России в первой мировой войне представляет довольно трудную задачу,- писал в свое время Б.Ц. Урланис. - Статистические материалы о потерях России очень противоречивы, неполны и часто недостоверны. Это отчасти и привело к тому, что в мировой печати фигурировали фантастические цифры о русских потерях в войне 1914-1918 гг. Поэтому, - продолжал далее Урланис, - нужно критически разобраться в основных первоисточниках и затем подойти к определению наиболее достоверного числа русских солдат и офицеров, убитых во время этой войны" .

И такая работа автором приведенного высказывания была успешно осуществлена. Ему удалось добиться наибольшей достоверности в подсчете потерь русской армии в первой мировой войне, поэтому наши исследования в этой области опираются в основном на статистические данные Б.Ц. Урланиса. Широко используются также и другие авторитетные источники (уже упомянутые ранее), в которых содержится ценный базовый материал по рассматриваемой теме.

Наибольшее значение в ходе наших изысканий придавалось установлению количества безвозвратных людских потерь русской армии, в том числе по их видам и категориям военнослужащих. В собранном виде эти данные представлены в таблице 52.

Таблица 52

Безвозвратные демографические потери русской армии в войне 1914-1918 гг. (в абсолютных цифрах)

Виды потерь	Всего	В том числе
Виды потерь	Всего	Офицеров и классных чинов	Нижних чинов
Безвозвратные боевые потери
Убито, умерло на этапах санитарной эвакуации
Пропало без вести (считаются умершими или погибшими)
Умерло от ран в госпиталях
Умерло от отравления газами

Безвозвратные небоевые потери
Умерло от болезней
Умерло в плену
Погибло, умерло в результате несчастных случаев и др. причин

Примечания. Таблица составлена по данным следующих источников: Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. - М., 1960; Головин Н. Н. Военные усилия России в мировой войне. - Военно-исторический журнал, 1993, NoNo 1-2, 4, 6-7, 10-11); Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). М., 1925.

Здесь же следует отметить, что в последнем из упомянутых источников (издание ЦСУ) все данные о потерях русской армии оказались заниженными против их фактического числа в 1,92 раза. Указанный "коэффициент кратности" получен нами в результате математического сравнения итоговой (базовой) цифры убитых русских солдат и офицеров за весь период войны - 1 200 000 чел. (исчислена Б.Ц. Урланисом и Н.Н. Головиным) с аналогичной цифрой в издании ЦСУ - 626 440 чел. (1 200 000: 626 440 = 1,92).

Санитарные потери армии (раненые, заболевшие, пострадавшие от газов) были колоссальными. Достаточно сказать, что только госпитализированных за время войны военнослужащих, нуждавшихся в продолжительном лечении, учтено 5 148 180 чел., из них раненых 2 844 500 чел. и заболевших 2 303 680 чел. (Россия в мировой войне 1914 - 1918 гг. (в цифрах). - М., 1925, с. 4, 25).

А если же учесть все случаи ранений, не требовавшие эвакуации в госпитали, то число санитарных потерь возрастет еще на 50 %.

Подсчитанные нами полная численность войск и потери русской армии в первой мировой войне дали возможность показать "приход" и "расход" людского контингента страны, привлеченного в российские вооруженные силы (см. таблицу 53).

Таблица 53

Баланс использования людских ресурсов в ходе Первой мировой войны
(на 1 сентября 1917 г.)

	чел. (в тыс.)
Находилось в армии и на флоте к началу войны
Призвано в ходе войны
Всего привлечено в армию и флот за годы войны
Убыло из вооруженных сил за годы войны (всего)
В том числе: убито, умерло от ран, болезней, от отравления газами, несчастных случаев и погибло из числа без вести пропавших (демографические потери)
Находилось в лечебных заведениях, командах выздоравливающих и кратковременных отпусках (раненые и больные)
Находилось на длительном лечении и уволено со службы по инвалидности (тяжело раненные)
Уволено с военной службы солдат, достигших на 1 сентября 1917 г. предельного 43-летнего возраста (на основании постановления Временного правительства от 1 апреля 1917 г.)
Находилось в плену (в Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии)
Дезертировало
Оставалось в вооруженных силах (всего) из них: - в составе действующей армии; - в составе тыловых формирований и органов военного управления, подчиненных военному министру (запасные полки военных округов, запасные части специальных родов войск, управления и учреждения Военного министерства)

<…>

Таблица 55

Людские потери российского флота в Первой мировой войне

Название флота	Виды потерь					Всего
Название флота	Убито, утонуло	Умерло от ран	Умерло от болезней	Ранено	Пленено и без вести пропало	Всего
Балтийский
Черноморский
Сибирская военная флотилия

* Все потери российского флота уже включены в общее число потерь российских вооруженных сил в мировой войне.

Особый интерес представляет анализ военных потерь русской армии в сравнении с аналогичными показателями вооруженных сил других держав, участвовавших в войне (см. таблицу 56).

Таблица 56

Потери вооруженных сил основных участников Первой мировой войны

Государства	Виды потерь (в тыс.)			Всего потерь (в тыс.)	Численность армий (в тыс.)	% потерь от численности армий
	Демограф. потери	Санитарные потери	Попавшие в плен
Страны Антанты
Россия			3343,9

16 июля 1914 года был обнародован царский указ о частичной мобилизации, а 18 июля указ уже о всеобщей мобилизации. 18 июля 1914 года Германия предъявила России ультимативное требование перейти к демобилизации в течение 12 часов с угрозой, при невыполнении этого требования, объявления войны России. На следующий день Германия объявила войну России.

Как в дни накануне войны, так и в первые месяцы после её начала в Москве, как и в других городах России, проходили многочисленные патриотические манифестации.

Если говорить о самых первых манифестациях, так в ночь на 15 июля толпы москвичей заполнили Тверской бульвар напротив дома градоначальника, Страстную, Арбатскую и Скобелевскую площади. Кричали "ура!","долой Германию и Австрию", пели гимн. Пытались пройти к германскому и австрийским консульствам, но были рассеяны конной полицией.

Патриотическая манифестация московских студентов, Тверская, октябрь 1914 года. Фото из журнала Искры №41 от 19 октября 1914 года. Текст к фотографии из журнала: "Осведомившись об утверждении положения Совета Министров о привлечении в войска молодых людей, пользующихся отсрочками для окончания курса высших учебных заведений, московские студенты всех заведений 10-го окт. устроили многолюдную патриотическую манифестацию и просили градоначальника повергнуть к стопам Его Величества чувства бесконечной любви и беспредельной преданности и горячую благодарность за дарованную студенчеству высокую милость - немедля стать в ряды армии. Подобные же манифестации студенчества состоялись в Петрограде, Киеве, Риге, Новочеркасске и других университетских центрах России".

На следующий вечер манифестация была более грандиозной. На Тверском бульваре три раза подряд пропели гимн под музыку в исполнении военного оркестра, по расписанию он в тот вечер выступал на Тверском. Далее двинулись на Страстную площадь, остановившись у ресторана А.И. Козлова, потребовали, чтобы ресторанный
оркестр вышел на балкон. Опять крики "ура!" и исполнение гимна. К полуночи на площади и Тверской было около 12 тысяч человек. К тому времени центром событий стала Скобелевская площадь, где около памятника генералу выступали различные ораторы. В ту ночь Австро-Венгрия объявила войну Сербии, так что, узнав об этом, публика опять собралась на Страстной и двинулась оттуда на Трубную к ресторану "Эрмитаж", а оттуда к "Бару" в Неглинном проезде, поскольку в "Эрмитаже" к тому времени оркестранты уже разошлись по домам. У "Бара" - опять неоднократное исполнение гимна.

Газета "Московские ведомости" отметила, что, если патриотические демонстрации проходили днем, то они проходили более-менее прилично. Вечером же на демонстрациях собирались люди, возбужденные не сколько от патриотических чувств, сколько от спиртного. Журналист газеты далее продолжал:

«Что делается по ночам – это вы спросите у квартирантов домов, выходящих на главные бульвары и на Тверскую улицу. Один обыватель мне говорил следующее:

– Я думал, проснувшись, что кого-нибудь дерут, – такой неистовый вопль раздавался с Тверского бульвара! Вскакиваю, бегу к окнам. Оказывается – демонстрация.

Я сам был свидетелем ночных демонстративных неистовств. Орали насчет коварства Австрии, но опрокидывали скамейки сквера, чем не только “осложнили создавшееся положение”, но могли способствовать перелому ног…»

Основной источник информации: книга В. Руга и А. Кокорева "Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны", изданная в 2011 году.

Ниже мы помещаем 2-го часть статьи П. Симанского, появившейся в польском журнале "Bellona" в 1925 г. Мобилизация второочередных дивизий царской армии в 1914 г., о которой пишет на основании личного опыта автор, мало освещена в литературе и представляет интерес для нашего читателя.

В кратком введении, написанном С. Добророльским, читатель найдет оценку всей работе П. Симанского.

Редакция.

К статье П. Симанского "Мобилизация русской армии в 1914 г. и ее недостатки".

Статью П. Симанского следует резко разделить на две части: одну, в которой он пишет о мобилизации старой армии в 1914 г. в общем ее об"еме, и другую, которая относится к мобилизации второочередных частей, под его личным руководством в качестве начальника одной из таковых, именно - начальника 61 пех.. дивизии, формировавшейся в Ннжнем-Новгороде из частей 10 пех. дивизии.

В первой части автор пишет, главным образом, не о том, что ему лично известно о русской мобилизации, как участнику этого события в 1914 г., а о том, как она подготовлялась и как происходила, на основании имеющихся в его распоряжении печатных трудов , в которых, более или менее подробно, описывается процесс нашей мобилизации. Он пользуется преимущественно тремя такими источниками: моей статьей, напечатанной в белградском "Военном Сборнике" за 1921 г. № 1; затем, книгой Д. Геруа - "Полчища" напечатанной в Софии в 1922 г., и книгой Ю. Н. Данилова - "Россия в мировую войну", напечатанной в Берлине в 1924 г. Моя статья представляет сжатый очерк названной мобилизации по моим личным воспоминаниям, как начальника мобилизационного отдела в 1914 г. Я писал этот очерк, не имея под рукой ни документов, ни дневника, ни записок, а исключительно по памяти, спустя семь лет после событий, затертых наслоением последующих событий войны, революции и эмиграции. Уже позже, в бытность в Берлине, и особенно теперь, после возвращения в Москву, мне пришлось убе-

Диться, что мною были допущены некоторые неточности, пропуски и недомолвки, и, конечно, статья в настоящее время не представляет первостепенного исторического значения. Она должна была бы быть переработана и дополнена.

Оба другие печатные труда, из которых Симанский черпает материал, мне хорошо известны, как и сами авторы их. Геруа судит о мобилизации всей старой армии с точки зрения командира гвардейского Волынского полка, каковым он был в тот момент. Его книга "Полчища" очень об"емиста, написана с определенной тенденцией доказать негодность той военной системы, которая господствовала у нас. Геруа выхватывает отдельные факты, примеры, из самых разнообразных источников, из разных явлений государственной жизни и все эти данные валит в одну кучу для подтверждения своих выводов. По моему мнению, труд Геруа не имеет никакого серьезного значения. С фактами он обращается деспотически. О его книге мною была дана подробная рецензия в № 11 журнала "Война и Мир".

Книга Данилова написана гораздо деловитее. Сам автор занимал выдающееся служебное место генерал-квартирмейстера главного управления генерального штаба, а позже штаба верховного главнокомандующего, и у него была полная возможность судить о мобилизации всей армии, так сказать, сверху и оценить степень ее успешности по ее развертыванию на фронте.

Поэтому первая часть статьи Симанского представляет компиляцию наиболее пикантных выдержек из периода мобилизации, преимущественно заимствованных из книги Геруа и подтверждаемых пространными рассуждениями автора о причинах отрицательных сторон мобилизации.

Вторая часть статьи Симанского представляет его собственные воспоминания, как ему пришлось мобилизовать второочередную 61 пехотную дивизию. Эта часть представляет больше интереса. Второочередные дивизии были введены незадолго до войны - реформой Сухомлинова 1910 г. В мирное время при первоочередных частях сформированы были незначительные кадры, которые при мобилизации разворачивались в целые части. Это сделано было по немецкому образцу, но для этого не существовало у нас немецких условий быта и жизни. Конечно, мобилизация второочередных войск должна была пройти с большими из"янами: Симанский подробно повествует о всех служебных горестях, которые ему пришлось испытать при формировании своих полков. В этом отношении его показания интересны как исторический эпизод . Что же касается его обвинений, то нужно было, бы спросить самого автора почему он, в качестве бригадного командира 35 пехотной дивизии в мирное время, не позаботился вы-

Яснить о своем мобилизационном назначении и принять заблаговременно меры по мобилизации той дивизии, которою ему пришлось командовать. Ему, как бывшему офицеру генерального штаба, особенно следовало проявлять служебную инициативу и сознательно лично готовиться к той роли, которая выпадет ему в случае войны. Но именно в старой армии было много начальников, которые далее полкового приказа не заглядывали, а когда настал час грозной расплаты, то начали жаловаться на неподготовленность кругом, только не на самих себя.

С. Добророльский.

Мобилизация русских войск 1914 года и ее недостатки.

П. Симанский.

Второочередные дивизии.

Вечером 26 (13) июля начальник штаба 35 пехотной дивизии (которой в то время я временно командовал) полковник Батранец привез уведомление из штаба Московского военного округа о назначения меня командиром 61-й, т.е. второочередной, дивизии. Так как никто из нас не звал, где должна формироваться эта новая дивизия, потребовался запрос Москвы. Оттуда поступило указание, что 61 дивизия будет формироваться в Нижнем-Новгороде. В 6 часов утра 30(17) июля, уже в Егорьевске, куда в виду надвигающихся событий вернулась из Рязанского лагеря моя бригада, командир 139 пех. Моршанского полка, придя ко мне на квартиру, доложил об об"явлении мобилизации. Одновременно почти я получил телеграмму с аналогичным содержанием и от командира 140 пех. Зарайского полка.

1 августа(19 июля), в субботу, я прибыл в Н.-Новгород и доложил командующему округом о вступлении в должность. В этот же день, в 5 час. вечера, представились мне командиры частей моей дивизии, и затем я приступил к непосредственному руководству организационными работами.

Прежде всего выяснилось, что я предоставлен самому себе. Когда, считаясь о тем, что моя дивизия формируется из 10-й пех. дивизии, входящей в состав V корпуса, мною была послана командиру последнего (ген. Литвинову) телеграмма с рапортом о вступлении в должность, а затем какой-то срочный запрос по существу, -

Я получил краткий ответ, что 61 пех. дивизия в состав корпуса не входит. Очень странным было отсутствие старшего, а следовательно более опытного руководителя в такой новой для всех работе, какой являлось формирование второочередных дивизий.

Следовало иметь в виду, что не все командиры внеочередных дивизий, только-что получившие назначение, вдобавок в столь необычной обстановке, могли быть достаточно опытными. Второе, очень странное явление, с которым я сразу столкнулся, состояло в том, что 2 бригада моей дивизии формировалась в Моршанске и Козлове, куда из Нижнего можно было добраться лишь через Москву, теряя столько времени, что это могло вредно отразиться на мобилизации всей дивизии. Вследствие этого пришлось совсем отказаться от непосредственного наблюдения за работой 2 бригады, и в результате такого положения вещей 244 пех. Красноставский полк я впервые увидел только 28 (15) августа в 10 часов утра, в деревне Лиски, когда полк выступал с ночлега на Томашов и два с половиной часа спустя ввязался в бой с австрийцами, а 243 пех. Холмский полк - в этот же день в 5 час. вечера, когда два батальона полка медленно двигались, являясь резервом своих дерущихся сотоварищей.

Ни я не знал своих подчиненных, ни они меня. И поэтому дислокацию мирного времени скрытых кадров полков 61 дивизии следует признать очень нецелесообразной; думаю, что при более вдумчивом подходе к этому вопросу, можно было бы во время перемещения 10 пех. дивизии из района Лодзи в Московский военный округ расположить полки более удобно с точки зрения мобилизации.

Второочередные дивизии появились у нас взамен запасных частей, которые в мирное время состояли из пятиротного состава запасных батальонов и двубатальонных (8 рот) запасных полков, при чем как полк, так и батальон, каждый в отдельности, при мобилизации формировал два полка - первой и второй очереди. Эта чисто русская система, за которой с большим вниманием наблюдали иностранцы, думая, кажется, применить ее у себя, в начале XX века была заменена новой, принятой нами от тех же иностранцев, заключавшейся в создании первоочередных полков - скрытых кадров, из которых при мобилизации формировались полки второй очереди. В виду того, что 61 пех. дивизия создавалась из 10 пех. дивизии, -- первый полк моей дивизии, 241 Седлецкий, получал кадры из 37 Екатеринбургского, 242 Луковский - из 38 Тобольского. 243 Холмский - из 39 Томского и 244 Красноотавский - из 40 Колыванского полка, а 61 артиллерийская бригада - из 10 артиллерийской бригады.

Кадры полков второй очереди, особенно в сравнении с кадрами прежних запасных частей, были слабее, но численная слабость могла быть компенсирована их качеством. К сожалению, в этом именно отношении, нами были допущены вопиющие нарушения. Переняв от Германии ее систему скрытых кадров, мы не переняли одновременно их отношения к каждому вопросу вообще, а к вопросу будущих второочередных частей в особенности. "Систематический немец, - пишет А., Незнамов, - добросовестно выполнял все требования, выдвинутые этой системой; немецкий полк-отец отдавал полку-сыну и хорошую материальную часть и хороший личный состав. К тому же немецкий запасный не скоро терял свою ценность солдата. У нас делалось все это исключительно на бумаге, вследствие чего полки-дети (не по их вине) были и плохо снабжены и (в большинстве случаев), чтобы "избавиться", в их кадры направлялся наихудший личный состав. Соответствующие правила и инструкции точно определяли, кто из офицеров переходит из "линейных" (первоочередных) полков во второочередные. Мобилизационные проверочные комиссии должны были, по долгу своей службы, проверять заполнение должностей, но, повидимому, проверяли это не всегда.

Командиры первоочередных дивизий, по крайней мере командир 10 пех. дивизии ген. Лопушанский, наверное, не интересовались этим делом и если даже и знали о нарушениях, то в своих личных служебных интересах делали вид, что ничего не знают и ни о чем не догадываются. В результате 38 пех. Тобольский полк выделил в мои кадры наихудших офицеров, не считаясь с существующими на этот счет определенными инструкциями, и передал в Луковский полк офицеров, в большинстве больных или со слабым здоровьем, малоопытных и малознающих. Я сразу обратил на это внимание - не только потому, что мне открыли глаза главные руководители мобилизации, но и вследствие того, что многие из офицеров Тобольского полка находились в это время на излечении в отдаленных санаториях. Даже на серьезную и ответственную должность ад"ютанта штаба дивизии Тобольским полком был назначен штабс-капитан Визгалин, человек с параличом ноги, нерешительный, не понимающий. своих обязанностей и даже, как потом выяснилось, не обладающий сознанием своих непосредственных служебных обязанностей. В первый же переход им был растерян весь свой обоз, и этот случай он об"яснял необходимостью наблюдения только за денежным ящиком.

Познакомившись с таким состоянием дел, я немедленно обратился к ген. Лопушанскому и, согласно указаний командира Луковского полка, перечислил ему всех тех, которые, согласно инструк-

Ции, должны были находиться в этом полку. Лопушанский передал это командиру бригады ген. Буткову, но, кроме незначительных и несущественных передвижений, более серьезных перемен сделано не было. Командир Тобольского полка полк. Эйгель упорно защищался, не желая отдать мне лучших офицеров, уговорил - так, по крайней мере, казалось - ген. Лопушааского (что не составляло особого труда) и, пользуясь тем, что во главе Луковского полка находился Тобольского полка кап. Постников, начал на него нажимать и придираться. Согласно инструкции, например, из первоочередных полков во второочередные, должны были перейти все оружейные мастера. Это было, безусловно, целесообразно, ибо вопрос починки и сохранения оружия во второочередных частях не мог быть до сих пор поставлен на должную высоту и нужны были опытные оружейники для организации соответствующих мастерских; 61 дивизии они были особенно необходимы, чтобы привести винтовки в вид, пригодный для пользования ими, так как выяснилось, что, несмотря на прежние распоряжения и явную необходимость, командир 10 пех. дивизии не позаботился в нужное время о приспособлении винтовок к остроконечным патронам. Однако, мастеров не передали, и лишь после долгих и упорных переговоров удалось мне отстоять мое право на получение опытных и квалифицированных людей. Ошибки, сделанные командиром 10 пех. дивизии и командиром Тобольского полка в период мобилизации в отношении заполнения офицерских должностей, не могли не оказать влияния на боевые качества Луковского полка, по крайней мере в течение первых месяцев войны. В этот период Луковский полк во всех отношениях был худшим полком моей дивизии.

В гораздо худшем положении находился более серьезный вопрос, - назначения командиров полков. Все это были люди, делавшие в мирное время карьеру в полках, чего достигали не знаниями и тактической грамотностью, а умелым приспособлением к требованиям командования в области хозяйственной деятельности. Одним словом, я получил не командиров полков в полном значении этого слова, способных к руководству боем, а хозяйственных руководителей, качеств которых, как таковых, я даже не был в состоянии оценить, ибо обстановка требовала безусловного участия в боях, а не забот об экономии на керосине или на солдатском обмундировании. Больше веего я был удивлен тем, что командиры эти, не умеющие совсем отдать правильных распоряжений в поле, вопреки ожиданиям, оказались невежественными даже в области строя, что, казалось бы, должно было быть хорошо им известно.

Ген. А. Орлова, из 25 пех. дивизии, назначенного ко мне командиром бригады, я встретил первый раз 24 (11) августа при высадке

Во Владимире-Волынском, когда он появился в моем вагоне. Первое впечатление о нем было наилучшее, но, когда 28(15) августа, во время начавшегося со стороны Белжца наступления австрийцев, я застал ген. Орлова неспособным разобраться в куче донесений 7 кав. дивизии и понять совершающееся вокруг, а затем 23 (10) сентября, когда, получивши задание на определенной полосе нашего наступления, он начал по телефону запрашивать указаний в каком порядке ему выступать и не в походном ли, - мне стало понятно, что и он, с точки зрения тактики, представляет такой же баласт, как и командиры полков.

Как все эти люди, ген. Орлов, понимая свои недостатки в поле старался компенсировать их мужеством и личным примером и в этом отношении находился вне упреков.

Казалось бы, что на высшие должности в молодых, неспаянных и необученных второочередных частях должны подбираться люди с особой тщательностью. Как просто разрешался бы этот большой для общих успехов вопрос, если бы, например, командир той первоочередной дивизии, из которой выделялись кадры во второочередную, принимал командование над последней, беря с собой сработанный и опытный штаб. Ведь даже рассуждая теоретически командиры эти должны бы иметь больше опыта и лучше знать свои второочередные части, чем новые командиры, назначенные на эти должности не из соображений по существу, а исключительно по спискам в порядке очереди. Можно быть уверенным, что при подобной постановке дела на вопросы формирования второочередных дивизий было бы обращено больше внимания и указанных выше ошибок при заполнении должностей не потребовалось бы теперь напоминать и подчеркивать. Та постановка дела, какая была в действительности, была бы понятна, если бы второочередные дивизии предназначались для второстепенных действий и задач - охраны железных дорог, защиты крепостей и т. п. Однако, всему высшему командованию было известно, что, согласно оперативных планов, дивизии эти расценивались наравне с первоочередными и что они должны принять участие уже в начале полевых действий. К чему это привело? "Большинство наших неуспехов, - пишет Н. Головин, - об"ясняется отсутствием в этих дивизиях упорства в бою; прорывался общий фронт, оголялись фланги первоочередных дивизий - и все это ложилось тяжелым бременем на наши оперативные предположения" .

"Второочередные части, - пишет ген. Данилов, - выступили на фронт на половину сырыми, и нельзя их было считать боеспособными. Несмотря на это, в процессе войны, в тех частях, в которых нашлись отвечающие требованиям командиры, умеющие добиться авторитета

И установить внутреннюю спайку, была создана такая моральная сила, которая выравняла материальные недостатки" . Что же мешало высшим руководителям сделать выбор "соответствующих командиров" до начала первых действий, а не предоставлять это дело течению времени и случаю. Почему нельзя было назначить командирами второочередных частей лучших полковников нашей блестящей гвардии и генерального штаба? Только потому, что по пути стоял карьеризм, мешала боязнь работы и стремление к собиранию легких лавров, которые добыть было так нетрудно, если находиться во главе не второочередных дивизий, а, например, 4 стрелковой бригады.

Выше я упомянул, что кадр второочередных дивизий был очень слаб. Во всех полках, например, среди командиров батальонов был назначен только один штаб-офицер. В результате, когда в 241 Седлецком полку в начале октября потребовалось удаление неспособного ни к какой работе командира полка, - полк некому было принять. 28 (15) августа, в первом бою с австрийцами у дер. Василев выбыло из строя 23 кадровых офицера Красноставского полка, и в командование не только рот, но батальонов пришлось вступать прапорщикам. В том же бою 28 (15) и 29 (16) августа Луковский полк потерял тоже значительную часть своих кадров, а в начале октября 1914 г., в боях на Висле у Козениц - единственного штаб-офицера. Словом, командир 61 пех. дивизии не успел оглянуться, как ураганом боев был унесен весь почти офицерский кадровый состав, оставив командира дивизии с "зеленой" молодежью. Каждый кадровый офицер расценивался на вес золота. Когда кто-нибудь из кадровых офицеров возвращался в часть после ранения, это было праздником и для командира полка и для командира дивизии. А ведь это был период первых боев, дающих наиболее сильные впечатления и оставляющих след на всей последующей боевой работе частей, кроме того - период боев маневренных , когда нужен был не просто человек о офицерскими отличиями, а с известным тактическим и боевым опытом.

В виду слабости кадра, особое значение приобретало качество ратников, их возраст, большая или меньшая степень воинского обучения и воспитания. Здесь второочередные дивизии оказались в незавидных условиях. Вот что пишет об этом ген. Данилов: "Выяснилось, что люди, являющиеся на пополнение второочередных дивизий, более старших возрастов, оказались, вследствие невнимательного

Отношения к повторным сборам мирного времени, совершенно лишенными военных знаний и совсем отвыкшими от дисциплины. Попадались среди них такие, которые действительную службу мирного времени проходили не в том роде войск, в который попали при мобилизации. Много, например, крепостных артиллеристов попало в пехоту" .

Вот что значится в моем дневнике от 3 августа: "Вид призываемых только терпимый. Много стариков. Обещание направлять к нам исключительно молодых, задерживая стариков в запасных батальонах повидимому, не выполняется. Что, впрочем, хорошего могут сделать наши воинские начальники, эти предназначенные к сдаче в архив капитаны и старые штаб-офицеры".

Нагруженные семьями, полные заботы о них, податливые к болезням, а зачастую уже хронически больные, далекие от сознания обязанности защиты отечества и преисполненные странными понятиями, что защищать следует лишь свою Пермскую или Тамбовскую губернию, к которой противник все равно не дойдет, ратники эти были плохими солдатами и это отлично сознавали сами.

"Какие из нас сражатели" -- слышно было в рядах Красноставского полка. - "Не приведи господь, только знамена умели терять"- раздавался голос, имея в виду бои Луковского полка, во время которых полковое знамя при отходе последних рот попало в руки австрийской кавалерии.

Но эти "старики", без сомнения, обладали большой практической сметкой. Даже во время самых длинных переходов, назначенных дивизии, они всегда умели добираться засветло до места назначения, понимая прекрасно, что устроить ночлег на новом месте удобнее при дневном освещении, нежели ночью. Иногда же эти части заставляли меня становиться в тупик. Например, 30 (17) августа 1914 г., под Старым селом (вблизи Тышовце), когда я приказал развернуться всему Седлецкому полку, последний выполнил это почти превосходно, а 17 (4) сентября, наступая на австрийские позиции под Краковом, полк двигался на дер. Маршевице так гладко и в таком отличном порядке, какого мне не приходилось наблюдать даже в мирное время, - а здесь наступление происходило под ружейным и артиллерийским огнем неприятеля.

Прежде всего надлежало в кратчайший срок ввести полный внутренний распорядок в только что мобилизованных частях. Дело это оказалось легким в частях, собранных вместе, расположенных в палатках (например, в Луковском полку). Но в Седлецком полку,

Разбросанном по городу, в ряде казарменных помещений, работа в этом направлении едва началась.

На быстроту введения правил внутреннего распорядка, а также на успехи обучения и возможность установления спайки частей повлияло и отсутствие многих кадровых офицеров. Часть из них находилась на излечении и вернулась с. большим опозданием, некоторых же - что было преступлением - первоочередные полки командировали на длинные периоды времени для выполнения разного рода мобилизационных дел, а это привело к их полнейшей потере для работ по формированию второочередных дивизий.

Оказалось, что винтовки не были приспособлены к остроконечным патронам. Времени для этого имелось больше, чем достаточно, ибо дивизия должна была выступить не раньше 18 (5) августа, но у нас не было соответствующих приборов и потребовалось обращение за ними в окружное артиллерийское управление. Последнее указало на один из губернских городов, но и посланному туда офицеру ничего не удалось получить. Вновь обращение в Москву, вновь указание нового места - и прежние результаты. Третье обращение в окружное артиллерийское управление, - и опять все снова, как и прежде. В конце концов дивизия: выступила с неприспособленными винтовками, и только в пути, почти, в пункте выгрузки, около Владимира-Волынского нас догнала часть приборов. Несмотря на напряженную работу во время дневок и даже на двух ночлегах, большинство винтовок так и не удалось приспособить за недостатком приборов и дивизия могла лишь пользоваться старыми патронами. В виду того, что оружейные парки не выступили вместе с дивизией, запасы патронов оказались очень ограниченные, ибо у нас находилось только количество, возимое в обозах полков. Это привело к тому, что когда в первом бою 28 (15) августа, под Василевым в Галиции, около 10 час. вечера русскими был сделан последний выстрел, винтовки из огнестрельного превратились в холодное оружие, - и о дальнейшем сопротивлении численному превосходству австрийцев не приходилось думать. Поздно вечером я прибыл в штаб соседней 35 пех. дивизии, где согласно распоряжения я должен был встретить комкора XVII. Случайно я встретился с находившимся в штабе ген. Ремезовым, бывшим командиром 10 пех. дивизии.

Почему вы думаете о вынужденном отходе? - спросил он, прислушиваясь к мoeму разговору с начальником штаба 35 дивизии.

Потому, что нет патронов, - ответил я.

Но ведь мы вам можем дать их, сколько пожелаете,

Да, но мои винтовки к ним не приспособлены.

Как же так? - удивился ген. Ремезов.

По вашей вине, - был мой ответ: по вине 10 пех. дивизии. Только благодаря брошенному на соседних участках оружию, энергичной работе моих оружейников и нескольким спокойным дням, уде-

Ленным судьбой моей дивизии, удалось относительно быстро ликвидировать этот вопрос, и, когда в конце сентября (по новому стилю) прибыли оружейные парки 61 дивизии, можно было сдать старые патроны и запастись новыми.

Походных кухонь 61 див. не получила. С большим трудом, главным образом благодаря помощи командира XVII корпуса, удалось мне отобрать сверхштатные кухни других частей, получить захваченные у австрийцев и лишь тогда иметь возможность придавать кухни частям, действующим по заданиям вне дивизии, несущим службу охранения или выполняющим работу, не позволяющую приготовить пищу в свое время. Штатное количество кухонь дивизия получила только в конце февраля или начале марта 1915 г. Задержка в получении произошла, между прочим, и потому, что кухни были направлены в Галицию в то время, как дивизия находилась на средней Висле, а затем были повернуты к Висле, когда меня направили опять в Галицию.

При мобилизации 61 артиллерийская бригада встретилась с одним препятствием: у нее два раза был отобран комплект упряжи, необходимый для боевой части. Каким образом могло случиться, что боевую часть лишили упряжи и почему требовали этого два раза - я об"яснить не умею. Если вопрос заключается в численности и в качестве личного состава офицеров и рядовых, то 61 артиллерийская бригада с начала войны и до революции отличалась наибольшей сплоченностью и образцовым порядком из всех частей дивизии. "У вас грамотная артиллерия" - выразился как-то ген. Вебель, подчеркивая этим, что артиллерия находится на высоте поставленных ей современных требований. Бригадными лошадьми восхищались все, кому приходилось наблюдать артиллерию на стоянке или в движении. Худших, слабых лошадей имела 6 батарея. Недостаток этот остро выявился при отходе из-под Кракова 14 (1) декабря, когда батарея не была оставлена только благодаря товарищеским отношениям ее с солдатами Холмского полка, которые помогли орудиям преодолеть тяжелую дорогу. Говоря об артиллерии второочередных дивизий ген. Данилов пишет, что "орудия" далеко не все новых образцов, частью сработанные, имеющие несовершенные приборы для стрельбы. Таких недостатков в 61 артиллерийской бригаде не имелось, и в октябре 1914 г., после первых галицийских боев, для пяти батарей (кроме 2-й) бригада получила совсем новые орудия с хорошими новыми приборами. В начале октября эти батареи с новой материальной частью присоединились к дивизии на Висле, у дер. Павловце.

Совершенно неподготовленными оказались парки бригады. Были люди и лошади, но недоставало повозок, седел, походных кухонь, комплектов упряжи и другого имущества. Подобное состояние привело к тому, что парки бригады не смогли выступить совместно с дивизией, перевозка которой по железной дороге началась 18 (5) августа, и прибыли на театр военных действий около 12 сентября (30 августа) и в скверном состоянии. Люди сидели на попонах; упряжь --частью совсем негодная, частью из веревок; повозки - типа употребляемых в Нижегородской губернии, длинные, неповоротливые, на таких колесах, которые завязали даже в небольшой грязи. Парки двинулись вслед дивизии в Зап. Галицию, а затем к Ивангороду, когда 5 армия, в состав которой входила 61 пех. дивизия, спешно выступила на защиту Варшавы от Гинденбурга. Каким образом парки бригады со своими повозками и всей тяжестью ухитрились пробраться через громадные болота правого берега Сана, притом после нескольких дней проливных дождей, - составляет секрет энергичного, деятельного и преданного всей душок своему делу командира парковой бригады подполк. Филимонова. Этого мало. В ноябре, в результате моих шутливых требований, - ибо я отдавал себе отчет, что они почти невыполнимы, - подполк. Филимонов своими стараниями снабдил парковую бригаду всем необходимым и заменил имеющиеся повозки более удобными. В январе 1915 г. парки получили казенный обоз и недостающее имущество. С этого момента до самой революции парковая бригада находилась в образцовом порядке.

Остается в нескольких словах рассказать про штаб дивизии. Состав штаба был, конечно, совершенно случайным. Это было бы не страшно, если бы начальником штаба был человек опытный, с твердым характером и преданный своей работе. К сожалению, было иначе, и в январе 1915 г. я с удовольствием расстался с полковником Златолинским. Прислан он был ко мне из Академии генерального штаба, где исполнял обязанности заведующего обучающимися офицерами и вел тактические занятия в одной из групп. Однако, как это ему удавалось, - мне неизвестно, ибо, за время пребывания своего начальником штаба моей дивизии, он не был в состоянии составить ни одного оперативного приказа. Впоследствии я очень жалел о предоставленной ему свободе действий в первый период мобилизации.

Личный состав офицеров штаба дивизии был таким, что при первом боевом затишьи, когда представилась возможность уделить внимание вопросам администрации, я вынужден был уволить всех почти людей, набранных полковником Златолинским. Достаточно сказать, что в штабе в течение четырех месяцев не велась отчетность.

Слабый кадр, большое количество тактически неграмотных офицеров, почти исключительно прапорщиков запаса, "хозяйственные"

Офицеры с их типичными свойствами - вместо людей опытных л умеющих разбираться в любой обстановке - во главе полков; неподобранный штаб с никуда негодным начальником в качестве руководителя; старики запасные, не обладающие упорством в бою, склонные к панике, оглядывающиеся постоянно назад на брошенные семьи; разнообразные материальные недостатки; недоверчивое отношение со стороны властей и соседей ко второочередным дивизиям, в соединении с невысказанными отчетливо требованиями сверху, чтобы дивизии эти не уступали первоочередным, ибо выдвинули их наравне с последними в первую линию фронта, - вот те условия, в обстановке которых после мобилизации требовалось уже 28 (15) августа вести дивизию в бой с обученным противником, хорошо организованным и отлично снабженным техникой, вести сейчас же после выгрузки из вагонов, только на поле боя узнавая своего главного помощника, командира бригады, и два бригадных полка, вести в обстановке так странно организованного штабом XVII корпуса маневра, что дивизия, прикрытая утром двумя дивизиями (первоочередными) пехоты и дивизией кавалерии, к середине дня очутились уже не в третьей, а в первой боевой линии, будучи атакована превосходными силами тирольского корпуса с флангов и тыла.

Много труда потребовалось, чтобы спустя два месяца после первого, конечно не особенно успешного, боя получить в октябре благодарность за бои на Висле, а в ноябре благодарность за бои под Краковом, и чтобы в декабре, дивизия, как крепкая боевая единица, оказалась направленной в знаменитую 3 армию ген. Радко-Дмитриева.

«КУРЯНЕ НА ФРОНТЕ...»

ВОИНСКИЕ ПРИЗЫВЫ И МОБИЛИЗАЦИИ
1914-1917 гг. В КУРСКОЙ ГУБЕРНИИИ

Исход Крымской войны 1853-1856 гг., проигранной российскими вооруженными силами, располагавшими ограниченным запасом рекрутов, заставил ускорить процесс перехода к всеобщим воинским призывам населения по примеру Франции и других западноевропейских стран, включая набиравшую военную мощь соседнюю Германскую Империю.

Введение в России всесословной воинской повинности привело к сокращению сроков службы и, как следствие, увеличило число призванных в войска, прошедших военное обучение и зачисленных в запас армии для создания многочисленных подготовленных резервов на случай войны. Главным преимуществом этой системы комплектования войск являлась возможность содержать небольшую кадровую армию мирного времени, которая в случае военных действий приобретает массовый характер за счет призывов военно-обученных резервов из числа мужчин, прошедших армейскую службу. В результате наше отставание от передовых государств по рассматриваемому вопросу оказалось ликвидировано.

Система всеобщих призывов россиян, прослужив более столетия, остается основой комплектования армии и флота нашего государства вплоть до сегодняшнего времени. В условиях современного военного реформирования происходит переход на контрактную систему для профессионализации вооруженных сил, но полного отказа от существующей воинской обязанности в ближайшее время не предусматривается.

Призыв молодых людей к исполнению воинской повинности в 1914 г. на территории Курской губернии начался в плановые сроки – 1 октября . Призыву подлежало 35148 чел. , в т.ч. по дополнительным спискам Б – 4663 человек . Льготу по семейному положению имели 14045 чел. , или 40,0 % от общего числа призывников. При «осмотре и приеме» было признано подлежащими отсрочке по болезни или невозмужалости 4187 чел., или 11,9 % от общего числа призываемых. Это очень высокий показатель, в предыдущие войны он не превышал 5,5 %, что объясняется большим числом повторно получивших отсрочки для выздоровления из внесенных в дополнительные списки Б.

На службу в 1914 г. было принято 18068 чел., или 51,4 % от общего числа призывников , для сравнения в военном 1877 г. – 30,2 %, а в 1904 г. – 38,0 %. Интересен факт, что призыв новобранцев 1914 г. продолжался и после официального закрытия присутствий. До 1 января 1915 г. на службу было дополнительно принято еще 448 чел., которые вместе с 17620 чел., зачисленными на действительную службу, в октябрьский призыв, составили общее число призванных в войска . В число дополнительно призванных вошли призывники, вернувшиеся после детального обследования в лечебных заведениях, а так-же после переосвидетельствования Губернским по воинской повинности присутствием. Всего по России в 1914 г. было принято 700000 чел. , доля Курской губернии в этом наборе составила 2,6 %.

Среди принятых новобранцев льготы по семейному положению имели 4826 чел., или 26,7 %. Такого высокого показателя призванных с льготы не наблюдалось ни в Русско-Турецкую, ни в Русско-Японскую войну. Объяснялось это масштабом новой войны, превосходившим все предыдущие.

Настрой у призывников был разным. В донесениях уездных воинских начальников встречаются различные сведения о настроениях среди призываемых. Так, Льговский воинский начальник указывал на то, что, несмотря на закрытые винные лавки, среди новобранцев было замечено «неумеренное употребление вина, которое покупается ими в складчину в большом количестве и частью распивается на улицах города» . Воинский начальник просил распоряжения губернатора о фактическом прекращении продажи спиртною во Льгове до отправления всех новобранцев в войска, боясь, что последние пропьют деньги, полученные ими в присутствии, за принесенные с собой вещи .

В Новооскольском уезде ситуация была иной. По сообщению воинского начальника «Призывные ведут себя образцово. В городе полный порядок, случаев уклонения от воинской повинности не наблюдалось» .

В целом, призыв новобранцев 1914 г. прошел уже по хорошо известной схеме, лишь расширив число призванных в войска. Призыву подлежали 21-летние мужчины.

В 1915 г. в Курской губернии, как и по всей России, прошли три досрочных призыва новобранцев. Сведения об итогах этих призывов, проведенных на территории Курской губернии, крайне скудны.

Первый набор прошел с 15 января по 15 февраля 1915 года . Призыву подлежали 21-летние мужчины, которые должны были призываться в октябре. Всего к отбытию воинской повинности было назначено 32311 человек . Из этого числа было принято на военную службу 16045 чел., или 49,7 %. Зачислено в ополчение второго разряда имевших право на льготу по семейному положению 1-го разряда 6863 чел., или 21,2 % от общего числа призывников. По России данный набор дал 673000 чел. , в т.ч. 16045 курян, или 2,4 %.

Интересен факт, что новобранцам, принятым в этот призыв во флот, явка из домашнего отпуска была отсрочена до 1 октября 1915 г. «ввиду затруднительности для Морского ведомства приема новобранцев во флот вне времени обычного призыва» . Но в марте 1915 г. эти новобранцы были «обращены» в сухопутные войска и направлены на службу. Такая договоренность была достигнута по соглашению Военного и Морского министерств, по которому предполагалось призвать необходимое для флота число новобранцев в досрочный майский призыв .

15 мая 1915 г. начался второй досрочный призыв 1916 г. новобранцев 1897 года рождения, т.е. 20-летних . От него освобождались до конца войны новобранцы, занимающие на момент набора должности телеграфистов на всех железных дорогах империи, кроме Ташкентской и Средне-Азиатской .

В этот призыв к воинской повинности привлекались 32358 чел., из них льготой 1-го разряда воспользовались 8098 чел., или 25,0 %, а зачислены в войска 15590 чел. , или 48,2 %. В числе принятых по России 632000 чел. , доля Курской губернии составила 2,5 %.

В досрочный призыв 1917 г., начавшийся 7 августа 1915 г., исполнению воинской повинности подлежали молодые люди 1896 года рождения, т.е. 19-летние . Данный призыв был проведен на «мобилизационных началах», позволивших призвать под знамена наибольшее число новобранцев, не учитывая право на льготы по семейному положению . Из 33505 чел, на службу было зачислено 23246 чел. , или 69,4 %. Из 932000 чел., призванных на службу по всей России , доля Курской губернии составила 2,5 %, как и в другие призывы периода Первой мировой войны.

Необходимо отметить, что в призывы новобранцев 1914-1916 гг. от поступления на действительную военную службу освобождались только призывники, имевшие право на льготу по семейному положению 1-го разряда . Вслед за досрочным призывом 1917 г. призывников 1896 года рождения, игнорировавшим предоставление льгот по семейному положению, велась подготовка к проведению в 1916 г. призыва 1918 г. молодых людей, родившихся в 1897 году. Все призываемые в этот набор, в случае годности зачислялись в войска независимо от льготы по семейному положению. Так, призывники, имевшие право на льготу по семейному положению 1-го разряда, в наборы 1914-1916 гг., зачислялись в ополчение 2-го разряда, из которого позднее принимались на службу в качестве ратников ополчения. То теперь льготные 1-го разряда сразу при призыве зачислялись на службу как ополченцы . В случае одновременного призыва двух и более братьев на службу их семейства, наряду, с семьями, лишенными единственного кормильца получали право на продовольственное пособие . Кроме этого, семьям военнослужащих нуждающимся в отоплении оказывалась помощь и в этом вопросе .

Для более оперативного проведения призывов в 1915 г. новобранцам было предоставлено право являться на сборные пункты для исполнения воинской обязанности по месту пребывания. Данное обстоятельство позволяло призывникам, работающим на фабриках и заводах в других регионах, не возвращаться домой , что значительно экономило время проведения призыва.

Призыву подлежали и беженцы призывов 1914-1917 гг., находившиеся во внутренних губерниях, в т.ч. и в Курской. Беженцы при объявлении призыва должны были немедленно являться на сборные пункты местных уездных воинских начальников по месту пребывания. Присутствия составляли на них необходимые списки и проводили определение возраста «по наружному виду» .

В 1914-1915 гг. в России сохраняли свою силу отсрочки для завершения образования, а начиная с 1916 г. был объявлен призыв студентов в действующую армию . Во избежание призыва, многие студенты совершали самовольные переходы из одного учебного заведения в другое, что строго каралось как уклонение от воинской повинности .

Досрочное проведение воинских призывов требовало большого напряжения от учреждений, составлявших призывные списки. Всего по имеющимся данным за 1914-1915 гг. в Курской губернии было принято на военную службу 72949 новобранцев.

Основные отличия призывов мирного и военного времени проявились в Первую мировую войну, во время которой пришлось пойти на изменение некоторых статей Устава о воинской повинности. Первый призыв военного времени в 1914 г. был проведен в плановые сроки и отличался повышенной нормой набора, более 50 % было принято на службу, а также фактической отменой льгот по семейному положению 2-го и 3-го разрядов, которые, начиная с этого момента, утратили свою силу в связи с военным временем.

Действующей армии для пополнения убыли требовалось все большее число солдат и в короткое время. Поэтому, призывы 1915-1917 гг. были проведены ранее запланированных сроков. Для этого была снижена призывная возрастная планка.

В 1915 г. впервые в России прошло три досрочных призыва новобранцев. В призыв, начавшийся 15 января, были приняты 21-летние призывники, которые в условиях мирного времени, должны были привлекаться к исполнению воинской повинности лишь 1 октября этого года. Вслед за этим 15 мая – 20-летние, а 7 августа – 19-летние юноши, очередь которых должна была наступить в 1916 и 1917 гг. соответственно. В 1916 г. очередь дошла и до 18-летних юнцов призыва 1918 года. Ниже 18 лет возраст новобранцев не опускался, в 1917 г. призвали 18-летних призыва 1919 года.

Начиная с 7 августа 1915 г., наборы новобранцев происходили на «мобилизационных началах», не учитывавших льготы по семейному положению. Теперь при призыве все годные к военной службе мужчины

За всю войну было мобилизовано около 15500000 запасных, ополченцев и новобранцев, распределявшихся по возрасту следующим образом: моложе 20 лет – 2500000 чел., или 16,8 %; 20-29 лет – 7600000 чел., или 49,0 %; 30-39 лет – 4600000 чел., или 30,0 %; 40 лет и старше – 800000 чел., или 5,0 % .

По данным сельскохозяйственной переписи 1917 г. процент принятых в армию в России составлял: 11,2 % ко всему населению, 22,6 % к числу всех мужчин и 47,4 % к числу трудоспособных мужчин. В Курской губернии этот показатель превосходил общероссийский и был равен: 12,6 %, 25,1 %, 53,3 % соответственно . Процент призванных трудоспособных мужчин в Курской губернии превосходил в среднем на 3 % аналогичные показатели в других губерниях Европейской России, например, в Екатеринославской – 34,2 %, в Петроградской – 39,7 %, в Московской он составлял 45,1 %, а в соседней Черниговской – 50,6 %. Таким образом, в среднем, данный процент был выше в сельскохозяйственных губерниях, что дает возможность сделать вывод, что русское крестьянство несло на себе всю тяжесть войны .

Летом 1914 г. по приказу Курского губернского по воинской повинности присутствия уездные воинские присутствия провели поверочные сборы нижних чинов запаса, срок для проведения был назначен с 1 по 24 июня. Уездные присутствия в рамках отведенного времени сами устанавливали сроки явки. Например, Рыльское присутствие выполнило поверку со 2 по 19 июня . Данная поверка позволила за месяц до начала войны получить точные сведения о наличии запасных на местах, что в свою очередь ускорило проведение мобилизации запасных нижних чинов.

После объявления 15 июля Австро-Венгрией войны Сербии, в России было решено провести мобилизацию. Император Николай II, несмотря на уговоры Генерального штаба, долго не хотел проводить в России общую мобилизацию, считая, что она приведет к войне с Германией. Только после долгих объяснений, что в случае объявления частной мобилизации помешает в дальнейшем проведению общей, император дал свое согласие .

Общая мобилизация была объявлена 18 июля 1914 г., в ходе ее призывались все запасные нижние чины и часть ратников государственного ополчения 1-го разряда согласно действовавшему на тот момент мобилизационному расписанию 1910 года . До этого была проведена подготовительная работа на местах. Так, с 13 июля в Курской губернии было введено «Положение о подготовительном к войне периоде» и проведены мероприятия согласно «Перечней № 1 и № 2» , такие как:

Приведение в полный порядок материалов во всех учреждениях, отвечающих за проведение мобилизации армии и флота;

Прекращение выдачи военнообязанным паспортов и свидетельств на право выезда за границу;

Дооборудование сборных пунктов при управлениях воинских начальников всем необходимым для проведения мобилизации;

Проверка готовности сборных пунктов к работе .

По распоряжению губернатора на период проведения мобилизаций в местах призыва закрывались все питейные заведения . Закрытые казенные и частные винные лавки и заведения, торгующие спиртными напитками, предписывалось охранять нарядами от полицейской стражи . Данное распоряжение сыграло положительную роль в поддержании порядка на сборных пунктах.

Интересен тот факт, что на местах мобилизация началась на один день раньше, а именно 17 июля. Получилось так, что сперва была объявлена частная мобилизация. Согласно Высочайшему повелению мобилизации подлежали войска Киевского (в его состав входила Курская губерния), Одесского, Московского, Казанского военных округов, Черноморский и Балтийский флоты и казачьи части . 17 июля в дополнение к вышеуказанному распоряжению в Курск поступила телеграмма от командующего войсками Киевского военного округа генерал-адъютанта Иванова, сообщающая, что первым днем мобилизации считается 17 июля, призыву подлежат запасные нижние чины, ополченческие части не формируются . Данное обстоятельство объясняется нерешительностью императора в деле объявления общей мобилизации, которая все-таки последовала 18 июля. Чтобы урегулировать эту нестыковку в проведении мобилизации, на места была разослана телеграмма товарища министра внутренних дел Плеве, в которой сообщалось, что призыву подлежат ратники ополчения 1-го разряда, а «явка запасных на сборные пункты по дням мобилизации, начиная с семнадцатого июля должна продолжаться без исправления объявлений о призыве» .

Отсрочками от призыва пользовались офицеры и нижние чины наружной полиции, обучающиеся в высших учебных заведениях; запасные нижние чины, ратники государственного ополчения . В преддверии мобилизации было приказано освободить всех нижних чинов и ратников государственного ополчения, отбывавших в тюрьмах гражданского ведомства, отбывавших наказание за неявку на учебные и поверочные сборы. После освобождения они сразу зачислялись в воинские части по назначению .

Сведения о числе призванных запасных в Курской губернии сильно разнятся. Так, по данным Обзора Курской губернии за 1914 г. в губернии было призвано 42394 нижних чинов запаса , или 1,4 % от общего числа принятых запасных в России в 1914 г. В свою очередь, по данным, содержащимся в государственном архиве Курской области в профильном фонде № 141 Курского губернского по воинской повинности присутствия, имеются сведения об итогах призыва запасных по 12 уездам из 15. По 12 уездам это число составило 46128 человек . По нашему мнению, больше стоит доверять сведениям профильного фонда, составленным по отчетам уездных по воинской повинности присутствий. Объяснить такое несоответствие данных можно следующим образом. В Обзоре Курской губернии могли быть использованы %е окончательные показатели о числе призванных, а количество назначенных по разверстке с губернии чинов запаса. Составители Обзора могли просто не знать о реальной ситуации, сложившейся на сборных пунктах. Губернатор Н.П. Муратов сообщал 28 июля 1914 г. командующему войсками Киевского военного округа генерал-адъютанту Н.И. Иванову, что на многих «сборных пунктах губернии до сих пор имеются запасные, не принятые в войска... [их – Д.С.] количество в некоторых пунктах доходит до 700 человек» .

Например, в Путивле было принято сверх комплекта 680 запасных, не имеющих назначения в воинские части , а в Грайвороне – 800 человек . Все эти запасные были отправлены в войска. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что в России в целом и в Курской губернии в частности в дальнейшем не было больше ни одного призыва запасных, т.к. весь этот ценнейший в условиях войны контингент был полностью вычерпан в период общей мобилизации. Всего, по нашим расчетам, в Курской губернии было принято 57660 чинов запаса . Более подробные сведения о числе принятых по уездам губернии будет приведено ниже в таблице № 1 «Итоги мобилизаций 1914 г. по Курской губернии».

Принятые курские нижние чины запаса были направлены в подразделения различных родов войск (пехоту, артиллерию, кавалерию, в т. ч. и на флот).

Рассмотрим теперь число ратников ополчения 1-го разряда, принятых по мобилизации 18 июля в Курской губернии. В эту мобилизацию призыву подлежали 2 категории ополченцев 1-го разряда:

Ратники, перечисленные в ополчение из запаса до достижения 43-летнего возраста, т.е. прошедшие военную службу сроков призыва 1893-1896 гг., и которым к началу войны было от 39 до 42 лет .

Не служившие ратники 1-го разряда призывов 1908-1913 гг. в возрасте от 22 до 27 лет .

В работе Н.Н. Головина мы находим сведения, отличные от выявленных нами в региональных документальных источниках. Он утверждает, что призывались запасные, прошедшие армейскую службу призывов 1892-1895 гг., т.е. от 40 до 43 лет и не служившие призывов 1910-1913 годов . По действовавшему законодательству о воинской повинности, в ополчении мужчины состояли до достижения ими 43-летнего возраста, так что 43-летних не могли призывать в войска без изменения закона. Таким образом, получается, что верхняя возрастная планка, установленная Н.Н. Головиным для лиц, прошедших военную службу, не верна. Объяснить различие в возрастах ратников ополчения, не служивших в армии, можно следующим образом: в Курской губернии могли расширить возрастные рамки призыва для приема необходимого числа ополченцев, назначенного с губернии.

По данным Обзора Курской губернии за 1914 г. в Курской губернии в 1914 г. было принято в войска 19889 ратников из них: 7540 чел. – 1-го разряда и 12349 чел. – 2-го разряда . Достоверность этих сведений вызывает большое сомнение. Во-первых, по всем встреченным нами источникам, призыв ратников государственного ополчения 2-го разряда в 1914 г. в России не проводился, так как не было на это высочайшего распоряжения. Первый набор ратников 2-го разряда состоялся лишь 5 сентября 1915 г., после утверждения Государственной думой закона «О порядке призыва и назначения ратников государственного ополчения 2-го разряда», вносившего изменения в Устав о воинской повинности . Во-вторых, численные данные, приведенные в Обзоре, совершенно отличаются от найденных нами в архивных документах. По отчетам уездных воинских присутствий, в губернии только по общей мобилизации было принято 24907 ратников 1-го разряда, среди них было: 6848 чел., или 27,5 % проходивших ряды войск, и 18059 чел., или 72,5 % не служивших , а в 1914 г. в губернии кроме общей, прошли еще две частные мобилизации.

С.С. Ольденбург, современник тех событий, писал: «Мобилизация прошла успешно, скорее, чем ожидалось; не только нигде не было протестов, не было и нередких в подобных случаях пьяных бесчинств: по Высочайшему повелению на время мобилизации была воспрещена продажа спиртных напитков» . Эти сведения подтверждаются и на локальных примерах, в частности Курской губернии. Так, Дмитриевский уездный исправник сообщал Курскому губернатору следующее: «...за все время мобилизации пьяных не наблюдалось, все население было проникнуто важностью настоящего момента, перед отправкой первого эшелона запасных, был отслужен напутственный молебен и запасные с музыкой были приведены на вокзал, после окончания призыва около собора также был отслужен молебен о даровании победы русскому оружию после чего состоялась патриотическая манифестация с несением портретов Государя и национальных флагов, толпа все время пела «Спаси, Господи» и «Боже, царя Храни», около земской управы манифестантов встретила музыка, приподнятое настроение все усиливалось... Дойдя до моей квартиры, манифестанты устроили мне овации и затем отправились к Управлению воинского начальника, где потребовали воинского начальника и устроили ему овации...»

Рыльское уездное по воинской повинности присутствие доносило, что явка запасных и ополченцев в уезде «была произведена в образцовом порядке и своевременно. При этом наблюдалось, что среди прибывающей в г. Рыльск массы людей, совершенно не было пьяных» .

Новооскольский уездный исправник доносил, что «запасные славили императора, многие заявляют желание идти добровольцами, порядок образцовый, ни одного пьяного» .

В Курской губернии были случаи поимки уклонявшихся от призыва в войска по мобилизации из других губернии. Например, 13 августа 1914 г. щигровской полицией был задержан и передан уездному воинскому начальнику запасной Ефим Денюков, происходивший из крестьян деревни Агарковой Красненской волости Малоархангельского уезда Орловской губернии .

В ходе общей мобилизации на сборных пунктах скапливалось огромное число призываемых запасных и ополченцев, что создавало большое неудобство в их размещении на обывательских квартирах и проведении освидетельствования. Во всех уездах сборные пункты были переполнены , так, только в Курском уезде было призвано 6732 чел. , а явившихся по мобилизации было еще больше. Своевременную отправку военнообязанных в войска затрудняло одновременное проведение конской мобилизации. Так, в селе Винниково прибывшая команда с запасными была задержана на несколько дней по причине отсутствия местного старшины и старосты, обязанных содействовать в продвижении таких команд. В селе не были заготовлены подводы для перевозки членов команды, потому что все местные крестьяне со своими лошадьми находились в Курске на приемном конском участке . Всего по общей мобилизации в Курской губернии было принято 82567 запасных и ополченцев.

В 1914 г. в губернии прошли еще две частные мобилизации ополченцев 1-го разряда: 20 сентября и 20 ноября. Мобилизация, начавшаяся 20 сентября, затронула всего 3 уезда из 15. По ней призыву подлежали ратники ополчения 1-го разряда, не проходившие военную службу призывов 1911-1913 гг. Всего по ней было принято 540 чел.: в Курском уезде – 200 чел., в Путивльском и в Тимском – по 170 человек .

20 ноября мобилизация прошла в 12 уездах губернии. Призывались 2 категории ратников 1-го разряда: проходившие военную службу призывов 1893-1896 гг., и не служившие в армии призывов 1908-1914 гг. Всего по ней было принято 6874 чел., из них проходивших военную службу – 183 чел., или 2,7 % и 6691 чел. , или 97,3 % не проходивших ряды войск. Такой низкий показатель призванных в первой категории объясняется полным исчерпанием данного класса ополчения.

Всего в 1914 г. в Курской губернии мобилизовали 89981 чел., или 2,04 % от общего числа призванных по России в этом году.

В 1915 г. известно лишь общее число мобилизованных в Курской губернии. В результате семи мобилизаций ратников государственного ополчения 1-го и 2-го разряда было принято 72054 человека, или 2,6 % от общероссийского показателя мобилизованных ополченцев в 1915 г., из них: 39992 чел – 1-го разряда и 32062 чел. – 2-го разряда .

В 1916 г. Курской губернии прошло 5 мобилизаций ополченцев, в ходе которых было призвано 53699 чел., из них: 16279 чел. – 1 разряда и 37420 чел. – 2-го . Таблица № 1. Общее число мобилизованных по Курской губернии в 1914 г.

Мобилизации 1914 г.
Уезды	18 июля		20 сентября	20 ноября	Всего
Уезды	запасные	ополченцы	ополченцы	ополченцы	Всего
Курский	5025	1707	200	1200	8132
Белгородский	4305	2006	-	550	6861
Грайворонский	5112	2459	-	1100	8671
Дмитриевский	2205	642	-	276	3123
Корочанский	4056	2510	-	453	7019
Льговский	3844	1009	-	671	5524
Новооскольский	3844	2085	-	-	5929
Обоянский	4859	1972	-	347	7178
Путивльский	3790	1140	170	694	5794
Рыльский	3245	1700	-	652	5597
Ст. Оскольский	3422	1840	-	-	5262
Суджанский	3700	1952	-	-	5652
Тимский	3510	1170	170	551	5401
Фатежский	3844	1244	-	380	5468
Щигровский	2899	1471	-	-	4370
Всего	57660	24907	540	6874	89981

В годы войны не обошлось и без примеров дезертирства. Так, ратник государственного ополчения 1-го разряда 140-й пешей Курской дружины Андрей Алексеевич Щетинин призыва 1911 г., происходивший из крестьян деревни Будища Черно-Олешенской волости Суджанското уезда, бежал из Курской команды выздоравливающих и скрывался в родной деревне 5 месяцев и 3 дня . После задержания его Суджанским уездным воинским начальником, он был передан военно-полевому суду при 679-й пешей Курской дружине. В ходе рассмотрения дела был вынесен приговор: «подсудимого ратника Андрея Алексеевича Щетинина за побег во время войны с целью уклониться от службы в действующей армии, по лишению воинского звания и всех прав состояния подвергнуть ссылке в каторжные работы на восемь лет...»

За первые три года войны в России было проведено 16 призывов ратников государственного ополчения: три – в 1914 г., семь – в 1915 г. и пять – в 1916 году. В дальнейшем в Центральной России до окончания войны призывов ратников государственного ополчения больше не осуществлялось. 10 января 1917 г. была проведена мобилизация ратников ополчения 2-го разряда только на Кавказе, по ней приняли 30000 человек .

В связи с уменьшением мобилизационных ресурсов начиная с 1916 г. была введена практика переосвидетельствования белобилетников, т.е. военнообязанных, которые при призывах или мобилизациях были признаны «совершенно неспособными к военной службе и получили свидетельства об освобождении навсегда от таковой...»

20 января 1916 г. в Курскую губернию поступил циркуляр, ставивший в известность о том, что в связи с высочайше утвержденным 18 ноября 1915 г. положением Совета министров постановлено:

На время войны возложить на уездные по воинской повинности присутствия поверочное освидетельствование белобилетников;

Поверочное освидетельствование проводить по месту жительства белобилетников;

Всех признанных годными к военной службе за исключением имеющих законные отсрочки от призыва после освидетельствования немедленно принимать в войска с зачислением в ополчение 2-го разряда .

Всех опаздывавших на переосвидетельствование белобилетников предписывалось отправлять в тюрьмы на срок от 3 недель до 8 месяцев .

Расклейка объявлений о начале переосвидетельствования проводилась также как и для призыва новобранцев. Вызов белобилетников на сборные пункты начинался с младших возрастов .

Переосвидетельствование проходило в разные сроки, поэтому в войска пополнение поступало разновременно. Так, в 1916 г. в целом по стране было принято в войска 100000 белобилетников, в 1917 г. – еще 100000 человек .

По данным документальных материалов, хранящихся в государственном архиве Курской области, в период с марта 1916 г. по 14 января 1917 г. в губернии было проведено 3 переосвидетельствования, в результате которых в войска было отправлено 7566 чел., и перечислено в ополчение 2-го разряда 4528 чел. с назначением отсрочки на излечение легких болезней . Таким образом, по итогам переосвидетельствования только в Курской губернии мобилизационный контингент был расширен на 12094 чел.

После Февральской революции 1917 г. потребность в привлечении белобилетников на службу сохранилась. 10 апреля на места поступило распоряжение Временного правительства «возобновить по окончании наиболее острого периода весенних сельских работ, в зависимости от местных климатических условий, поверочное освидетельствование всех не подвергавшихся еще таковому белобилетников до 43-летнего возраста» . В Курской губернии оно прошло в основном летом.

В состав уездных по воинской повинности присутствий, в связи с переосвидетельствованием, вводилось два представителя общественных организаций с правом совещательного голоса, а именно два депутата от местного гарнизона . По распоряжению начальника Харьковской местной бригады, все годные к военной службе учителя призывов 1906-1918 гг. после переосвидетельствования отправлялись на службу .

В Курской губернии данные о принятых в 1917 г. на службу белобилетниках присутствуют всего по 10 из 15 уездам, в них было принято 3450 человек .

Всего в губернии после переосвидетельствования белобилетников в 1917 г. было принято и направлено на действительную военную службу в войска 5175 чел. К тому же еще 3758 чел. было признано «не вполне годными» и включены в число ратников ополчения 2-го разряда .

Приведем общие данные о мобилизациях запасных и ополченцев с 1914 по 1917 гг.: Таблица № 2. Мобилизованные в Курской губернии в 1914-1917 гг.

1 См.: ГАКО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 168. Л. 332-об.-333; Д. 170. Л. 319-413; Д. 182. Л. 65, 176-177, 287, 358-361, 415-416; Д. 184. Л. 224-об.-225, 287-об.-288, 380, 587-об.-679; Обзор Курской губернии за 1914 г. Курск, 1915. С. 36-37; то же за 1915 г. Курск, 1916. С. 131.

Из приведенных данных видно, что наибольшее число при пятых в войска было в 1914 г. – 89981 чел., или 39,4 % от общего числа мобилизованных в войну, в дальнейшем этот показатель снижался: в 1915 г. – 72054 чел., или 31,5 %, в 1916 г. – 61265 чел., или 26,8 % и в 1917 г. – 2,3 %. Это снижение объясняется сокращением мобилизационных ресурсов губернии.

По категориям мобилизованных в Первую мировую войну нижние чины запаса составили 57660 чел., или 25,2 % от общего числа принятых, ратники ополчения 1-го разряда – 88592 чел., или 38,8 %, ратники 2-го разряда – 69482, или 30,4 % и белобилетники – 5,6 %.

По примерным подсчетам, за годы Первой мировой войны в рядах вооруженных сил (вместе с кадровой армией) выходцы из Курской губернии составляли около 340000 человек

Указ о всеобщей мобилизации русских войск. Курская губерния и куряне в первой мировой войне

«КУРЯНЕ НА ФРОНТЕ...»

ВОИНСКИЕ ПРИЗЫВЫ И МОБИЛИЗАЦИИ
1914-1917 гг. В КУРСКОЙ ГУБЕРНИИИ

Последние

Это нужно знать

Указ о всеобщей мобилизации русских войск. Курская губерния и куряне в первой мировой войне

«КУРЯНЕ НА ФРОНТЕ...»

ВОИНСКИЕ ПРИЗЫВЫ И МОБИЛИЗАЦИИ 1914-1917 гг. В КУРСКОЙ ГУБЕРНИИИ

Последние

Это нужно знать

ВОИНСКИЕ ПРИЗЫВЫ И МОБИЛИЗАЦИИ
1914-1917 гг. В КУРСКОЙ ГУБЕРНИИИ